Выверты судьбы офицера-пограничника разведотдела, или делая добро, будь готов к косорылой музе насмешки[26]
Шумное веселье, посвящённое присвоению звания подполковника начальнику разведывательного отдела пограничного отряда майору Мирову, подходило к своей кульминационной точке. Мы, приглашённые на этот пир сотрудники военной контрразведки (многие заканчивали вместе с разведчиками ВКШ КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского), уже успели подарить виновнику торжества зажаренного поросёнка «со смыслом». Когда аналогичное празднество проходило у нашего начальника Особого отдела, то разведчики вручили майору Лындрику В. С. поджаренного поросёнка, у которого отрезали уши (мол, пусть не подслушивают чекисты), а на глаза надели круглые противосолнечные очки как у слепых (поменьше подсматривайте). Оперативная голь военной контрразведки на выдумки тоже хитра, поэтому майор Миров заполучил соответствующий подарок поросёнка с подковыркой. У него было отрезано рыльце — не суйте разведчики нос в наши дела. Хохот, танцы до упаду за полночь. Пора уже расходиться, но два молодых офицеров разведотдела не рассчитали своих сил и еле стоя возле стены, держась друг за друга, молча и тупо ожидали помощи сослуживцев. Подполковник Миров, оглядев оставшихся, узрел старшего лейтенанта Шихова Н. В.[27] Тот, уже отправив, домой жену, сам собирался уходить. Николай Васильевич Шихов выделялся среди разведчиков своей абсолютной трезвенностью и уникальными талантами, столь необходимыми в их профессии. Самоучкой вызубрил один из самых трудных языков соседней страны, освоил стенографию, а в работе с агентурой на участке умудрялся найти с ними общий язык без главного связующего психотропного препарата — «Рашен водка». В силу высокого профессионализма он прошёл конкурс и готовился убыть на учёбу в Москву в один из ВУЗОВ КГБ. Понимая, что два неженатых разведчика сами не дойдут в общежитие, Миров попросил Шихова помочь им. Хоть Николай Васильевич был силён, но перебравшие «малость» офицеры, как назло, имели комплекцию по центнеру весом каждый. Маршрут пролегал по единственной дороге вдоль жилых домов пограничного отряда. В это позднее время (под утро), с трудом заснув, жена начальника политического отдела погранотряда вдруг была разбужена громкими песнями-воплями с улицы. В гневе вскочив, она в свете фонарей и брюзжащего рассвета увидела славную троицу из разведотдела. Тут же мирно посапывающий главный политработник был разбужен пинком жены, которая язвительно заявила: «Вот посмотри в окно. Твоего образцового офицера и якобы непьющего Шихова двое богатырей-коллег довести домой не могут и орут от бессилия. Он их швыряет в разные стороны как котят. Скрытый хулиган оказался Шихов. А ты ему ещё хорошую характеристику-направление дал в ВУЗ. Правда, песни поют в основном о комсомоле, твоя школа». Спросонья не разобравшись, начальник политотдела утром вызвал старшего лейтенанта Шихова «на ковёр», где в присутствии секретаря парткома произнёс: «Как мы в Вас ошиблись, давая направление в ВУЗ. Но ничего. Ещё не поздно её исправить и мы готовим материалы на Ваш отзыв». Спонтанные и сбивчивые попытки возмущённого Шихова объяснить, что всё на самом деле было с точностью наоборот, только усугубили его положение (раз оправдывается, значит виноват). Прибежал тогда старший лейтенант Шихов в последнюю инстанцию, которую побаивался (рыльце у самого в пушку) начальник политотдела — к нам в Особый отдел КГБ. Майор Владимир Степанович Лындрик уже был в курсе комично-драматических событий с «делом Шихова» (агентура у нас работала достойно быстро), поэтому вместе с подполковником Мировым они сняли шоры с глаз предвзятого начальника политотдела. Мой товарищ Коля Шихов поступил и успешно закончил ВУЗ, последовательно затем шагая по карьерной лестнице. Мораль — делай добро, но с оглядкой на зигзаг бумеранга.
