В уме Мока еще пересекались цепи причинно-следственной связи.
Ни на минуту не переставал думать.
Удары, которые он наносил своему брату, были ударами любви и милосердия — как ледяная вода, режущая тела безумцев в черных клетках больниц.
Эберхард пустил в ход свои суставы и бил только локтями и коленями.
Коленом в пах, локтем в нос, присесть, локтем в лицо, зайти сзади, колено в спину. Эберхард сопел, Франц истекал кровью. Эберхард встал на колени рядом с ним и вытер рукавом домашней куртки кровь из носа брата.
— Марта, приготовь воды для купания, — крикнул он, не глядя в сторону двери, и посмотрел с ужасом на запачканный кровью рукав. — Ты остаешься у меня, брат, чтобы ты не делал больше глупостей.
Поднял глаза вверх, в сторону Карен. Ее, однако, уже не было. В дверях стояла только Марта с чистым белым полотенцем.
Бреслау, суббота 17 марта 1945 года, половина седьмого вечера
Штурмбанфюрер СС Эрих Краус занимал должность в здании Президиума Полиции у Швайдницер Штадтграбен, где размещалось множество мелких и больших отделений, децернатов и каморок немецкой полиции, среди них отдел Rassen-und-Siedlungshauptamt[17] СС в Бреслау, которому подчинялись решения в отношении лиц еврейского происхождения и психически больных.
Мок подъехал со стороны Музеумплац, у которой дымили провалы в неоклассическом здании Силезского Музея Изобразительных Искусств, где еще недавно он прятался от дождя.
Мока сильнее всего разозлило разрушение фигуры коня, на котором сидел император Фридрих III. Гордо вознесенные конские ноги покалечены были осколками, а благородный лук гривы был перерезан.
На кожаной куртке мотоциклиста оседала копоть с шлейфа, который носился над Телефонно-телеграфным Управлением. Мок ускорил, желая избежать осыпания копотью, срезал на Ангер и припарковался на тротуаре перед входом в отдел RuSHA в Бреслау, руководимого его бывшим и нынешним врагом Эрихом Краусом.
Отряхнув плащ из копоти, вошел внутрь и сразу же почувствовал на себе взгляд двух пар глаз. Одна из них принадлежала старому швейцару Оскару Хандке, которого Мок знал почти тридцать лет, а другая — молодому охраннику с тупым лицом уверенного в себе завоевателя мира и женщин, которого Мок или не знал, или знать не хотел.
Отвечая на приветствие Хандке, стал рядом с дежуркой и смотрел, как швейцар переписывает его данные с полицейского удостоверения в переплетенную в вишневое сукно тетрадь с надписью «Март 1945». Швейцар Хандке поднял трубку и представил кому-то гауптштурмфюрера СС Эберхарда Мока из V департамента RuSHA.
