Черный костюм смерти, к которому Литвинова приложила руку и как художник, во многом напоминал и костюмы из фильма Хамдамова, в котором ей довелось участвовать, и костюмы Марлен из «Шанхайского экспресса», и облачения Марии Казарес из «Орфея». Фешенебельно-декадентская красота смерти в исполнении Литвиновой, подносящей последний бокал шампанского Готье, делала последние минуты особенно приятными и нестрашными, а фильм — визионерским, достойным духовной наследницы Штернберга, Кокто и Дюма-сына.
В «Последней сказке Риты» мы наблюдаем «смерть за работой»203, то есть своего рода «чистое кино», которое призвано этим заниматься согласно философии визионеров. Дивы всегда несут смерть мужчинам (это было понятно еще со времен итальянской актрисы начала XX века Лиды Борелли). Но фильмы Литвиновой — торжество женского умирания, точнее — умирания красоты, которую уничтожают несчастные любови и тяжелые болезни, подобно тому как сносят роскошные здания руки мэра того городка, в котором происходит действие «Последней сказки Риты». В этом фильме Литвинова действовала и как своего рода психотерапевт, работающий с женским страхом увядания и смерти. Она как будто бы говорила нам: «Не бойтесь, женщины, влюбляйтесь до смерти, богини смерти вас не забудут и наполнят ваш последний вздох брызгами шампанского». Ее маленькая сказка о смерти тоже в игровой форме легитимизировала знание о красоте дивы, искренне давая понять, что подобная легитимизация может сегодня происходить только в сказочной форме, однако ее сквозное обращение к этим сказкам напоминало о тех временах прошлого века, когда подобный сюжет был типологическим.
Литвиновой как интеллектуалу от искусства свойственны бесстрашие и предприимчивость. Она не просит денег у Минкульта или Фонда кино, чтобы делать свои картины. Она зарабатывает на фильмы сама — актрисой, моделью, снимая маленький чудо-фильм для себя, а потом удивляется, что в зале есть зрители. Литвинова делает фильмы долго, тщательно, вкладывая в них самое сокровенное. На каком-то этапе у нее появился соратник и сопродюсер — Земфира, вливающая душу в картины своей музыкой, позволяя сказкам звучать современно. Эти фильмы дают дополнительное измерение образу звездной персоны, которая не просто играет с мировой культурой прошлого, но пытается по-своему легитимизировать ее как часть современности, как Гамлет — восстановить порванную связь времен и парадигм — модерна и постмодерна. Литвинова напоминает о жизнетворчестве времен русских символистов, когда время текло по законам культурного развития, а жизнь действовала по законам сцены, а не биографического факта.
