– Мне ничего от тебя не надо… За исключением того, что ты пообещал. Что Ариен будет в безопасности. А я знаю, что это обещание ты не выполнишь.
Роуэн проводит рукой по волосам и вздыхает.
– Когда я пришел к вам в дом, я сказал все как есть. Я ему помогу. Они с Кловер уже начали свои занятия в библиотеке.
Я думаю об Ариене, о том, как его лицо озарилось тоской и надеждой, когда Роуэн высказал свое предложение. А затем страх, который все рос, пока монстр говорил ему о том, как он поступит в случае отказа.
– Знаешь, это был жестокий трюк. То, как ты ему угрожал, вынуждал его пойти с тобой.
– Он был нужен мне здесь до полнолуния. Не было времени, чтобы объяснить правду.
– И ты думаешь, что это оправдывает то, что ты сделал?
Он подходит ближе, и его голос становится мягче:
– Теперь ему не нужно скрывать, кто он.
Я так сильно сжимаю кулаки, что ногти впиваются в кожу и оставляют следы в форме полумесяца.
– Не делай вид, будто ты оказал ему услугу. Если бы ты действительно заботился об Ариене, боролся бы сам со своей Гнилью.
Роуэн медленно тянется к своему рукаву. Он заворачивает его до локтя и показывает мне свою обнаженную руку. Кожа вокруг бледной льняной повязки покрыта шрамами – старыми, рваными, плохо заживающими ранами.
– Я боролся с ней, Виолетта, – он произносит мое имя тихо, слово это часть заклинания. – И все еще борюсь. И если бы у меня был другой выбор, если бы был способ сделать это без твоего брата, я бы им воспользовался.
Я не могу отвести взгляд от его вытянутой руки. Шрамы, порезы. Прежде чем я успеваю понять, что делаю, я протягиваю руку и дотрагиваюсь до него. Движение почти бессознательное. Моя рука гладит его кожу. Он вздрагивает, но позволяет мне прикасаться.
– Сколько раз ты это делал?
– Кловер вместе со своим заклинанием приехала сюда около года назад. С ней мы проводили ритуал, кажется, около двенадцати лун.
– Кажется?
– До того, как появилась она, я пробовал самостоятельно.
Я представляю себе одно и то же безжалостное повторение ритуала – нож, кожа, порез, – совершаемое снова и снова, луна за луной. Так много раз, что он сбился со счета.
– Как вообще все это началось?
Его глаза опускаются, он прячет взгляд под ресницами и долго молчит.
– Это началось, потому что я сделал кое-что ужасное.
– Ты о том, что случилось с твоей семьей?
– Да. И это тоже.
В его голосе нет ни капли жалости.
– Ты и правда утопил их, так ведь?
– Я уже сказал тебе. Все, что обо мне говорят, – правда.
