— И потом продаешь? — спросил я.
— Потом делаю эту вещь, — значительно и торжественно сказал Василий. — Потом ставлю на полку и любуюсь ей. День, другой, третий… За это время я соображаю, сколько за нее можно запросить. И только потом продаю.
— В том же магазине продаешь, где и купил? — поинтересовался я.
— Нет, по-разному, — ответил он. — Можно и в том же. Они этих своих же вещей все равно не узнают. Потому что они даже представить не могут, что из хлама можно сделать такую конфетку. Куца им…
Василий показал мне бронзовую люстру. Она имела внушительный вид и производила впечатление дорогой вещи.
— Она и есть дорогая, — сказал гордо Василий. — Я купил ее по дешевке недавно. Это были просто обломки. Как будто ее топтали ногами вандалы… И все было отломано, отсутствовали детали. Я все нашел, все приставил. Правда ведь, никогда не скажешь, что все детали «не родные», а сборные?
— Издали не скажешь, — ответил я.
— Просто я подобрал подходящие по стилю, — объяснил Вася. — А издали на нее и будут смотреть. Это же люстра. Гости же не полезут на потолок ее рассматривать. Правда?
— Правда, — почтительно ответил я. — И много ты этим зарабатываешь?
— Ну, — медленно и важно сказал Василий, — фонд заработной платы твоего театра за три месяца я имею в месяц.
— Ну уж, — усомнился я, — это несколько миллионов.
— Вот я и имею это, — сказал Василий и усмехнулся. — Ты сам спросил. Я и ответил.
Он говорил все это с гордостью, и я его понимал. Это была гордость человека, который зарабатывает большие деньги своим собственным трудом. Смекалкой, знаниями, мастерством. Он же не грабит людей, не ворует народное достояние. И даже не является депутатом…
Отчего же ему не гордиться? Это законный бизнес, и Василий никого не обманывал.
— Все же ты будь поосторожнее, — сказал я на всякий случай, — Ты, надеюсь, кроме меня, никому не говоришь о своих доходах?
— Ты имеешь в виду налоговую инспекцию? — засмеялся беспечно Василий. — Им меня не поймать… Ну, немножко я им заплачу, конечно.
— Нет, — сказал я. — Налоговая инспекция — это в Америке страшно. У нас она никогда никому не страшна. Я не их имею в виду…
— А, рэкетиров? — спросил опять смеясь Василий. — У меня есть свои рэкетиры.
— То есть, — не понял я сначала.
— Ну, есть свои, — неохотно ответил брат. — Мой старый ДРУГ — рэкетир. Он хороший парень и всегда поможет, если что. Так что на этот счет я совершенно спокоен.
— Ну, тогда твое дело, — ответил я. — Может быть, ты и прав. Тогда тебе нечего бояться.
