Каменные часы | страница 9
По внутренней связи сержант в сотый раз говорил:
— Я жив, командир. Почему ты меня не слышишь? Я не могу прыгать. Парашют посекли осколки…
Дягилев молчал.
Он вел самолет в облаках, слушая поврежденный мотор, и улыбнулся, подметив, как ровнее и спокойней он стал работать. Выправился. На самом деле этот двигатель остановился и боевую машину удерживал теперь в воздухе единственный мотор.
…Это происходило в небе почти сорок лет назад. И о том ничего не знал сын старшего лейтенанта Петра Алексеевича Дягилева. Сын, может быть родившийся в ту минуту, когда штурмовик отца ворвался в облачность, и пропал без вести сам летчик и его стрелок, сержант Костя Сорокин.
Сын родился девятнадцатого сентября.
Когда громыхнул гром, пошел редкий крупный дождь и все вокруг померкло, Андрей потерял на воде отца с матерью.
Серая пелена их поглотила.
Мальчик продолжал тревожно всматриваться, но бинокль уже не помогал и не сокращал своей оптикой расстояния. Дождь перешел в ливень и все закрыл своей мглистой завесой. В десяти шагах уже не было видно деревьев и кустарника.
Он позвал сестру, но она не ответила. И мальчик съежился в оцепенении на своем складном стульчике, думая только о том, что отец и мать пропали в воде, которой он вдруг испугался при ясном солнце, когда вода не пришла еще в движение и была спокойна, тепла, прозрачна. Эта чистая и страшная для него вода теперь потемнела, накатывалась где-то рядом на берег, глухо билась о него, а он забыл о своем страхе, спотыкаясь, побрел по крутому травяному спуску к заливчику, куда должны были приплыть родители.
Там его и нашла взволнованная сестра, съехавшая сверху по скользкой глинистой тропке. Она схватила его за руку и потащила к палатке, но он вырвался и побежал прямо в воду, и Валя, опешив, остановилась. А мальчик, войдя почти по грудь в воду, отчаянно звал мать.
И Валя тоже закричала и испугалась, ощутив одиночество, враждебность темной березовой рощи, кипевшей у берега от дождя непроницаемой воды, испугалась еще оттого, что скрылось и ушло от нее даже небо.
Она сразу оглохла и ослепла от собственного крика и горького, такого неистового страдания брата, страдания страшного и жуткого.
И он, и она до этого дня видели непогоду и мрак только из окна своей городской квартиры.
Вспыхнула вдалеке молния, приподняв небо и осветив горизонт. И где-то совсем рядом громыхнул гром, а ливень почти сразу погасил эхо. И сделалось еще темнее.
У Вали уже не было сил кричать. Она тоже вошла в воду и встала рядом с братом, коснулась его плечом и почувствовала, как Андрей дрожит, и обняла, и повела к берегу. Он слабо упирался, то и дело оглядываясь назад, толкал ее локтем в бок, но Валя знала, что брат и противится потому, что хочет, чтобы она увела его из воды, пожалела и позаботилась о нем, как мама, что не возвращалась назад и не отозвалась на их крик.