— Разумеется, сэр, — сказал Питер, чувствуя, как его лицо наливается жаром и багровеет от позора.
Он взмахнул руками, не зная, что с ними делать, и, наконец, сунул их в карманы пиджака.
— Просто все эти вещи, которые Сент-Клауд написал о тебе, — продолжал Грин, — такие порочные, такие абсолютно невероятные... Ты, конечно же, не имеешь к ним никакого отношения?
— Я не знаю, в чем состоят эти обвинения, сэр, — нервно ответил Питер. — Поэтому как я могу отвергать их?
Он поглядел по сторонам, чтобы увидеть, не подслушивает ли кто их разговор. И наконец, чтобы хотя бы частично избавиться от смущения, достал очки и начал медленно, тщательно протирать их.
Теперь настала очередь мистера Грина смущаться.
— Наверное, мне не стоило сжигать жалобу Сент-Клауда, — сказал он. — Но я просто не мог вынести, что такая смрадная, грязная штуковина лежит на моем столе. Я должен любой ценой поддерживать как собственное достоинство, так и достоинство всего моего штата. И я собираюсь подкрепить свой телефонный разговор с этим Сент-Клаудом, послав ему еще и письмо. — При этом мистер Грин напыжился, как маленький гордый павлин. — Главная ценность, которую мы храним в нашем заведении, это наше достоинство!
— Да, сэр! — сказал Питер, который закончил протирать очки. — Достоинство — это жизненно необходимый фактор эффективной цензуры.
Он водрузил очки себе на нос и внезапно разразился не поддающимся никакому контролю хохотом. Потом он закрыл глаза.
Закончив смеяться и немного придя в себя, Питер осторожно открыл глаза. Царь киноиндустрии глядел на него с изумлением на лице, но как только Питер снова увидел ничем не прикрашенную фигуру мистера Грина, он снова зафыркал и с трудом сумел подавить хохот. На этот раз он все же справился с ним, прежде чем стал содрогаться от нового приступа конвульсий, снял очки, и смешная фигура мистера Грина исчезла под аккуратно скроенным костюмом.
— Простите, сэр, — выдохнул Питер. — Я... Что-то нынче утром мне нехорошо...
Не дожидаясь ответа, Питер развернулся и понесся в свой кабинет, оставив изумленного босса стоять посреди вестибюля, беззвучно открывая и закрывая рот.
Нужно соблюдать осторожность и думать, куда гляжу, когда на мне эти очки, подумал Питер. Вид мистера Грина без одежды был совершенно невыносим.
Питер сел за стол, улыбнулся своей секретарше, костлявой, угловатой мисс Карп, и схватил утренние папки.
— Сегодня утром предстоит много работы, мистер Уинстон, — бодро начала мисс Карп. — Надеюсь, сегодня ваше зрение остро, как никогда. Мы все не хотели бы, чтобы вы пропустили то, что не должно дойти до зрителей.
