— Кем бы вы ни были, все равно спасибо, — сказал он вслух, надеюсь, что странное нечто услышит.
А ночь все длилась и длилась. Питер лег спать и долго вертелся на кровати. Перед глазами у него снова и снова проходила сцена, которую он подверг цензуре: покрытая каплями воды девушка поднимается из ванны и протягивает изящную руку за полотенцем... Наконец он погрузился в тревожный сон, но девушка преследовала его и во сне. Когда наступило утро, Питер чувствовал себя совершенно опустошенным.
Он побрился и поехал в свою контору, где, как обычно, с портфелями подмышкой с полдесятка людей терпеливо ждали, пока их фильмы будут рассмотрены тем или иным сотрудником Цензуры.
— Привет, Питер, — раздался знакомый грубоватый голос, как только он вошел.
— Доброе утро, Джиджи, — сказал Питер.
Это был Дж.Дж. Грин, — глава цензуры, царь киноиндустрии Голливуда.
— У тебя снова намечается напряженный денек, Питер?
Питер рассеянно кивнул. Его мысли все еще были сосредоточены на маленькой родинке на спине девушки.
— Да, сэр, — сказал он. — Я уже наточил свои ножницы, сэр.
— Прекрасно, прекрасно, — сказал мистер Грин, но тут же нахмурился. — Скажи-ка мне вот что, Питер, — сказал он, когда Питер собрался уже уходить, — прежде чем ты начнешь работу... Сегодня утром я получил жалобу от Сент-Клауда. Я думаю, ты знаешь этого джентльмена.
Питер кивнул.
— Кажется, вчера ты проводил проверку его последнего фильма, из-за чего он был очень расстроен.
— Фильм был просто мерзким, Джиджи, — твердо сказал Питер.
— В этом я и не сомневался. Я слепо верю твоему суждению. Ты, разумеется, знаешь это?
— Да, сэр.
— Сент-Клауд наговорил о тебе много отвратительного, — продолжал мистер Грин. — Я не могу показать тебе его жалобу, потому что она была настолько мерзкая, что я тут же сжег ее. Могу лишь сказать тебе, что я сразу позвонил ему и искренне защищал тебя. Я на сто процентов на твоей стороне, мальчик мой. Я очень надеюсь, что когда-нибудь ты будешь владеть всем этим, Питер, — возвышенным тоном сказал он, широко поводя рукой. — Я присматривал за тобой с тех пор, как ты начал здесь работать. Я не позволю никакому продюсеру порочить тебя, верно?
— Спасибо, сэр.
— Пожалуйста. Но скажи мне, — продолжал толстенький коротышка, понизив голос, — ведь ничего из того, что написал этот мерзавец, не соответствует истине, не так ли? Я имею в виду все то, что Сент-Клауд заявил о тебе? Я вообще тебя ни в чем не подозреваю... Я хочу лишь сказать... Будь просто немножко поосторожнее, только и всего.
