Девушка была красива, просто невероятно прекрасна. Питер Уинстон, затаив дыхание, смотрел, как она поднимается из ванной, тянется за полотенцем и медленно, вяло начинает вытираться.
Это была блондинка с длинными, восхитительными ногами и прекрасной фигуркой. Лицо ее было отвернуто, и Питер подумал о том, соответствует ли оно остальному телу. Он предположил, что просто обязано соответствовать. Вытираясь, она что-то тихонько напевала себе под нос. Голос у нее был низкий, хрипловатый, мурлыкающий, привлекающий внимание Питера, точно магнит. Наверное, со стороны Питер напоминал изумленного идиотика.
Положив полотенце, девушка двинулась к висящей возле двери одежде. Внезапно в дверь раздался громкий стук.
— Ты там скоро, Элизабет? — послышался мужской голос с культурным британским акцентом.
— Еще минутку, Джеффри, — ответила девушка.
Она сняла с вешалки одежду и быстрым движением натянула ее прямо на голое тело. Когда она одевалась, Питер заметил маленькое пятнышко, нарушающее ее совершенство — странную сердцевидную родинку, как раз посередине спины. Невероятно, но Питеру показалось, что родинка только усиливает ее притягательность.
Прозрачный розовый пеньюар тут же прилип к телу, сделав ее еще более нагой, чем когда она была совсем без одежды. Она завязала поясок тщательно продуманным узлом, с довольным видом потянулась и только потом открыла дверь.
За дверью стоял человек, тот самый, с британским акцентом. Он был высокий, обходительный и чрезвычайно хладнокровный. Одним плавным движением он ступил внутрь и обнял ее.
— Как давно мы не виделись, Элизабет, — сказал он.
— Знаю, Джеффри, любимый, знаю, — ответила девушка глубоким, влекущим голосом.
Их губы встретились в страстном порыве, когда они обняли друг друга и застыли, словно две скрепленные вместе статуи.
— Ладно, вполне достаточно, — скучающим голосом сказал Питер. — Остановите. Эту сцену определенно нужно вырезать. Свет, пожалуйста.
В небольшой просмотровой комнатке мигнули и вспыхнули лампы. Питер взглянул на будку в задней стене.
— Ты понял, Джо? — крикнул он. — Вырежи все, начиная с... с начала сцены в ванне. Ее явно необходимо вырезать.
— Я все понял, мистер Уинстон, — отозвался голос из будки. — Последние сорок метров, правильно?
— Но тогда остается только минута, Уинстон, — сердито закричал другой голос. — Такие цензурные правки могут зайти слишком далеко. Вы разрушаете мой фильм!
