– Но позвольте, профессор, – возразил я. – Весь мир считает Эйнштейна великим ученым. Ведь именно он впервые установил связь между временем и пространством, доказав, что это не просто философские понятия.
– Я согласен, в интуиции ему не откажешь, – снисходительно проговорил Ван Мандерпутц. – Но это все напоминает блуждание в потемках, а не научный подход к проблеме. Только мне, единственному среди смертных, удалось подчинить себе время и экспериментально доказать мою власть над ним!
– И чего же вы добились, уважаемый профессор?
В свое время мы вдоволь посудачили об огромном самомнении нашего профессора физики, но потом перестали обращать внимание на преувеличенную самооценку, принимая это как чудачество гения. Однако за прошедшие восемь лет я как-то забыл эту его особенность, и теперь она смешила и даже несколько шокировала меня.
– Я измерил время! – провозгласил он.
– И что это дает? – допытывался я. – Вы изобрели машину времени?
– Похоже, Дик, ты начитался пустых сочинений наших фантастов, – с отвращением произнес Ван Мандерпутц. – Все эти путешествия во времени удалось развенчать даже Эйнштейну.
– Но многие ученые считают это возможным, – нерешительно возразил я.
Гаскел Ван Мандерпутц даже застонал.
– Спрашивается, зачем я несколько лет тратил на тебя время, Диксон Уэллс! – возмутился профессор. – Но я надеюсь, ты хотя бы помнишь, что с изменением скорости движения изменяется и скорость течения времени. – И ехидно добавил: – Это доказал еще твой любимый Эйнштейн.
Я кивнул.
– Ну вот. А теперь предположим, что некто – ну, хотя бы ты – изобрел машину, которая способна разогнаться до девяти десятых скорости света. У тебя имеется соответствующее топливо: скорее всего, мотор работает на высвобождаемой энергии атома. Ты стартуешь со скоростью сто шестьдесят тысяч миль в секунду и перемещаешься в пространстве на двести четыре тысячи миль. Допустим, такие ускорения не размазывают тебя по сиденью – для этого ты тоже что-то изобрел. – Профессор издевательски хихикнул. – И вот в результате такого рывка ты попадаешь в будущее. А теперь скажи мне, какое время ты там пробудешь?
Я, естественно, замялся: профессор наверняка знал ответ, и мои слова явились бы для него лишь дополнительным поводом доказать свое превосходство.
– Молчишь? – возмутился он. – А ведь твой хваленый Эйнштейн вывел специальную формулу для расчета! Знай, что твое путешествие продлится всего секунду! – Он торжествующе поднял указательный палец. – Одну секунду, молодой человек.
