— А разве это плохо?
— А разве хорошо? Веня, а вы — влюблялись?
— Только не смейтесь. Да.
— Почему надо смеяться?!
— Да ну, знаете, я — и вдруг… Понятно, кто ж на меня внимание обратит?.. А тут еще мама… В общем, для меня это — грустная история.
— Веня, я не поняла. Почему на вас — не обратить внимания? Вы на себя в зеркало смотрели? Вы очень красивый молодой человек.
— Да при чем здесь зеркало?! Еврей — он и есть еврей: нос, губы, глаза. Не спутаешь. И потом, я не умею общаться с девушками. Мне нечем их заинтересовать.
— Как это — нечем?
— Ну, о чем я мог говорить с девушками? Не о проблемах же конструирования автоматизированных систем управления технологическими процессами.
— Ве-е-ня… Девчонки нынче такие, что сами кого угодно заговорят. Только дай им возможность.
— Знаете, Катя была такая девушка… Самая красивая в институте. Она училась в параллельной группе. Конечно, все наши ребята «запали» на нее. Я… вы знаете, я даже не подходил к ней — вокруг нее такие парни вились. Она меня и не замечала. Для меня просто таким счастьем было видеть ее каждый день!.. А потом…
— Что?
— А потом мама прочла мой дневник.
— Вы вели дневник?
— Да, как последний идиот. Знаете, если близких друзей нет, человеку ничего не остается, кроме как сбрасывать чувства на бумагу. Потребность-то поделиться остается. Особенно в юности.
— И что? Мама влезла в ваш дневник? Вы ей разрешили?
— Разрешил? Она никогда ни у кого ничего не спрашивает — характер такой. Не знаю, может, и раньше читала. Но виду не подавала. А тут решила, что ее мальчик пропадает, его срочно надо спасать. Явилась в институт и при всех закатила Кате скандал. Кричала, что Катя — шлюха безродная, которая вознамерилась окрутить ее драгоценного сына. Так вот, ничего у нее не выйдет. Пока она — мать — жива, она не допустит, чтобы всякие проходимки испортили судьбу ее мальчику. Вы б видели, какие были у Кати глаза. Она, наверное, тогда впервые меня и заметила-то.
— И что?
— Что? Жить, понятно, не хотелось. Так ведь — мама. Я у нее один. Если меня не станет, что будет с ней? Институт хотел бросить. Месяц не ходил. Но не бросил. Дневники, вот, старые все сжег только. И больше такой глупости — никогда в жизни. Ни слова. Ни за что.
— Веня, как же вы жили?
— Да просто. Жил — и жил. А что делать оставалось?
— А с мамой как после этого общались?
— А что я могу поделать? У нее — сердце больное, чуть поволнуется — давление. Если с ней что-то случится из-за меня, как я смогу после этого жить?! А потом как-то увлекся психологией, биоэнергетикой. Легче стало. Есть куда уйти. Хоть мысленно.
