— Ваш сын крайне дурно воспитан, он оскорбил меня нецензурной бранью. Я считаю, что таким детям вообще не место в нашей школе. И если вы не считаете возможным уделить минутку, чтобы выслушать замечания педагога, можете удалиться прямо сейчас.
Явление закрыло за собой дверь. Шум в классе стих, как по мановению волшебной палочки.
Сказать, что я осталась в недоумении, — ничего не сказать.
Мои дети вообще-то не употребляют ненормативной лексики. Не так, чтобы совершенно. Ксюха как-то заявила:
— Ну ты, мамуля, даешь! А если до этого придурка иначе не доходит?!
Какого придурка она имела в виду — осталось невыясненным, но с тем, что в случае необходимости дозволительно пользоваться самым доходчивым из диалектов русского языка, я согласилась. В самом деле, с каждым нужно разговаривать на том языке, который он понимает лучше всего.
Так что то, что Ксюха, а тем более — Вовка способны при случае кратко и четко разъяснить обидчику, что именно они о нем думают, меня не шокирует. Но Валерия и Тошка… Этого не может быть потому, что этого не может быть в принципе. А сказать что-либо подобное учителю?! Это настолько абсурдно, что вызывает просто интерес: что ж там происходило на самом-то деле?
За придумыванием хоть каких-либо вариантов происшедшего время прошло практически незаметно. Прозвенел звонок, дети вылетели в коридор.
— Зайдите, — ледяным тоном позвала меня жар-птица. — Я вас слушаю.
Честно говоря, я все никак не могла проникнуться серьезностью ситуации, настолько нелепым было сочетание раскраски новой учительницы и брезгливо-начальственного выражения на ее лице.
— Элеонора Павловна, Антоша передал мне, что вы хотели со мной побеседовать.
— А он не передал вам, почему именно?
— Нет.
— Так вот, ваш сын посмел обругать меня нецензурной бранью. Что, впрочем, неудивительно, учитывая его происхождение. Я считаю, что детям из таких семей, как ваша, не место в нашей школе. Я собираюсь писать докладную директору с требованием отчислить этого ребенка из элитарного учебного заведения. Вот, собственно, то, что я сочла нужным сообщить вам. Вы свободны.
И взяв журнал под мышку, дива выплыла из класса, оставив меня стоять с открытым ртом. Честно говоря, последние лет 30, а то и 35, со мной так никто не разговаривал. И главное, я так и не поняла, в чем дело.
Из ступора меня вывела невесть откуда взявшаяся Вовкина физиономия.
— Привет! А я иду мимо, смотрю — наш малой под дверью стоит.
— Ма, ну что тебе эта кикимора сказала? — вклинился Тошка.
