— Вень, а откуда вы у нас-то взялись? Я все-таки ничего не пойму.
— Люда прислала. В качестве практики. Я ведь действительно фэн-шуй здорово увлекался. Хотите, расскажу, как и что тут по науке подкорректировать надо? Хотя у вас и так хорошо, — он улыбнулся. — Но — не по науке.
Хм, хорошо… Если это — хорошо, то как же — плохо?! А улыбка его мне нравится.
Когда-то я открыла для себя факт, что определяю, симпатичен ли мне человек, по улыбке и по голосу. Прочие внешние данные не имеют никакого значения. Рост, объем, черты лица — все теряется за улыбкой, и если она «изнутри», то есть освещает лицо мгновенным светом, словно включенная внутри лампочка, если она — интеллигентная да еще и — немного застенчивая (что, впрочем, входит в понятие интеллигентной улыбки как ее составляющая), я мгновенно ощущаю к человеку безграничное расположение.
Впрочем, нет, вторую важную составляющую — располагающий голос — тоже нельзя сбрасывать со счетов. Он не должен быть ни слишком высоким, ни слишком низким, ни, Боже упаси, гнусавым, он тоже должен быть «интеллигентным».
И вот тогда я проникаюсь к человеку самой горячей симпатией и прощаю ему многие недостатки, находя им оправдания и тем самым сводя в разряд недостатков мелких. Может, и глупо, но я за всю жизнь ни разу не встречала человека с хорошей улыбкой и плохими душевными качествами.
Так вот, улыбка у Вениамина была хорошая. Какой же он аферист при этом?!
— Ну, а «по науке»?
— Вы не смейтесь, это, действительно, очень интересно. Это — совершенно потрясающее мироощущение. Будто все — абсолютно все — вокруг обладает сознанием, и ты взаимодействуешь, общаешься со всем миром. Не мыслями, а ощущениями. Ты «чувствуешь» мир. Да вам не интересно, наверное?
— А почему вы занялись этим? Я понимаю, когда в мистику ударяются женщины. А — вы?
— Ну почему — в мистику? Это совсем не мистика.
— Ну, ладно, в эзотерику.
— Наоборот, удивительно, когда женщины всерьез чем-то занимаются.
— Это еще почему?!
— Да просто у женщин другой круг интересов.
— То есть?
— Ну, кулинария, конечно. Мама моя способна рецепты всякие часами обсуждать. Одежда, косметика…
— Та-ак, и как вы полагаете, почему это мы такие — ограниченные? — мой феминизм, исчахший от тяжкой жизни в роли главы семьи, мгновенно сделал стойку, словно хорошо дрессированный фокстерьер.
Вениамин — чувствительный товарищ — тут же почуял оплошность:
— Нет, я же не говорил этого.
— А что вы говорили?
— Понимаете, просто женщины, даже если и начинают заниматься каким-то делом, быстро бросают его.
