Это действительно вопрос, вопрос из любопытства, а не очередное испытание; Эгон может позволить себе признаться, что не знает ответа.
— Я не знаю, действительно не знаю, почему она сказала это. (А также не знаю, почему она сказала это в тот момент, когда уже находилась в сфере и была недосягаема…)
— Но вы все еще верите, что она вернется.
Он улыбается.
— Если бы ты задала этот вопрос десять минут назад, я ответил бы «нет». А теперь я отвечу: «Я не знаю. Механика Путешествия позволяет это. Темпоральные парадоксы Путешествия даже позволяют, чтобы она вернулась ничуть не состарившись. Или чтобы разница в возрасте исчезла. Но, возможно, она никогда не вернется. Я не знаю. Но… я выбрал ожидание. Я решил находиться здесь, независимо от того, вернется она, или нет. Я останусь здесь». — Он снова улыбается, почувствовав, как к нему возвращается уверенность. — Я здесь.
На лице Меланэ начинает проявляться ответная улыбка, но она тут же отводит глаза в сторону. Потом она спрашивает старательно нейтральным тоном:
— У вас никогда не было других женщин?
Эгон готов засмеяться, но понимает, что сейчас смеяться нельзя. Она теперь хочет говорить о себе, а не о нем. У него мелькает мысль о возможных последствиях его ответа — но что еще он может сказать, кроме правды?
— Конечно были, Меланэ. — И продолжает легким, но не слишком легким, тоном:
— Это тебя шокирует?
— Знать, что вы нормальный человек? — парирует девушка, глядя ему прямо в глаза. — Нет, я чувствую облегчение.
Ответ столь неожиданный, что он не может сдержать смех. Но Меланэ даже не улыбается и произносит спокойным тоном:
— Значит, и у меня есть шанс.
Смех Эгона мгновенно обрывается.
— Меня нельзя считать героиней бульварного романа, — продолжает она после короткого молчания. — А вас не назовешь тупицей.
— Да, пожалуй, не совсем, — бормочет Эгон. Он уже думал, что она рано или поздно признается, в своем обычном агрессивном тоне, но не предполагал, что так рано.
— Ты заметила, — негромко говорит он, — что ты стала обращаться ко мне на «вы»?
Она мгновенно бледнеет И бросает, стиснув зубы, не глядя на него:
— Отеческий образ. Так лучше, когда на «вы». Эротичнее.
Он встревоженно наклоняется к ней; такого тона он давно не слышал.
— Не нужно так, Меланэ, не нужно. Не отвергай то, что ты чувствуешь.
— А вы, вы не отвергаете это? — огрызается она, все тем же жестким тоном.
Конечно, он тоже часто думал об этом. Иногда растроганно, иногда забавляясь или раздражаясь. Но разве можно отвергнуть? Отвергнуть ее?
