«Успела? — с тревогой думала Юлька, торопливо очищая залепленные остатками еды строчки. — Она успела? Сделала?»
И когда прочла, наконец, как, сделав всего шестьсот журавликов, умерла незнакомая ей девочка из Хиросимы, замерла Юлька на месте, оцепенела. «Как же так? — шептали ее губы. — Разве это справедливо? Она же так поверила!»
А глаза с недоумением осматривали голые стены квартиры, спящего на диване Борьку, наполовину убранный стол и не находили ответа. Тяжело вздохнула Юлька, сжала кулачки на груди и прошептала отчаянно:
— Бедная Сисако Тейко!
Так жаль было ей в эти минуты до сих пор неизвестную ей девочку, ее отчаянную, но бесплодную борьбу за жизнь, что Юлька, не задумываясь, готова была сейчас сделать все, лишь бы она осталась жить.
И вдруг Юлька подумала, что эта девочка из Хиросимы, даже будучи очень больной, верила и боролась, а она, Юлька, разве она борется? У нее есть руки, ноги, она может ходить, может, что захочет, делать, но разве она борется по-настоящему? Вот белозубый… Он смеет, а она… Или она трусиха? Ведь она была в своем доме, а он… Он — чужой! Чужой здесь. И значит, не она, а он должен уважать ее и бояться. А боится она — белозубого, того пьяного дядьки, от которого удирали с Женечкой, маминых подружек. Но почему она такая?
Юлька еще раз перечитала короткую статью и шепнула:
— Надо бороться…
Только вот как бороться — этого она еще не знала. Мысли приходили несуразные, не те, какие могли бы в чем-то помочь. И она огорченно вздыхала, понимая теперь, что все-таки это очень трудно — бороться.
Потом, она мыла посуду, сливала из бутылок остатки спиртного… Чуть побаливала голова, руки были словно неживые. Бросить бы сейчас все и уткнуться рядом с Борькой на продавленный диван…
Думала, а сама привычно делала что надо, постепенно освобождая стол от грязной посуды. Нет у нее права бросить. Завтра суббота, а выходные дни самые хлопотные. Набегут с утра мамочкины подружки, усядутся за стол — и пропал день. Не успеют подружки уйти — заявятся гости. Бывало и так. А в понедельник — последний экзамен.
Юлька аккуратно вытерла стол, прикрыла в зале окно, выключила свет. Потом взяла учебник геометрии, устроилась на кухне и начала повторять.
— Уравнению первому удовлетворяют координаты любой точки данной окружности. Если же точка не принадлежит, — тихонько бубнила Юлька, — если не принадлежит, то…
А перед глазами — уходящая по темной аллее сквера Женя.
— Ты не представляешь, Женечка, — мысленно говорит ей Юлька, — какие они все противные. И Иван Григорьевич и… белозубый. А я не знаю, что с ними делать. Тетя Клава говорит, что всех их надо в милицию, но как же это? Маму — и в милицию…
