— Доброе утро! Вы, должно быть, Роуз? Поистине луч солнца в непогожий день!
Девушка оглянулась и, не сказав ни слова, ретировалась.
Когда стало понятно, что возвращаться она не собирается, Фэйрфакс сел за стол и уныло уставился на тарелку с холодной бараниной и сыром. Какая трагедия — обладать пылкой натурой, не имея никакой возможности дать ей выход! Как следствие, у него не было ни сноровки, ни опыта в общении с женщинами. В соборе его окружали одни мужчины: целомудрие было главным ограничением, налагаемым на священнослужителей. В глубине души он сожалел об этом запрете, но прикладывал все усилия к тому, чтобы соблюдать его, и ни разу не усомнился в его необходимости. И все же говорили, что до Апокалипсиса большинство священников в Англии были женаты, а в последние десятилетия женщинам даже дозволялось совершать службы! Наверняка это кощунство стало не последней причиной, по которой на мир обрушился гнев Божий.
Дверь снова распахнулась, и Фэйрфакс поспешно обернулся в надежде загладить свою промашку. Однако это была всего лишь Агнес, которая принесла чайник.
— Доброе утро, преподобный отец.
— Доброе утро, миссис Бадд.
— Чайку выпьете? Отец Лэйси предпочитал корнский, но у нас есть и горный, коли пожелаете.
— Корнский меня вполне устроит. — Он стал смотреть, как Агнес осторожно наливает чай в чашу, одной рукой обхватив ручку чайника, а другой придерживая крышку. — Боюсь, я невольно напугал вашу племянницу.
— О, не обращайте на нее внимания. Она робкая, как олененок.
— И тем не менее я был бы рад поговорить с ней. О печальных переменах в ее жизни.
— Вот чего не выйдет, того не выйдет.
— Это почему же?
— Она не говорит.
— Что, совсем?
— Да, она немая от рождения.
Теперь ему стало еще более неловко за свою бестактность.
— Печально это слышать.
— На все Божья воля, преподобный отец.
— И сколько же ей лет?
— Восемнадцать.
Когда Агнес удалилась, он обхватил обеими руками чашу с чаем и попытался представить, что станет с бедной девушкой после того, как она лишится крова. Вернется к родным? Примут ли они ее обратно? Немую, скорее всего, будет непросто выдать замуж, несмотря на ее внешность. Может, все-таки попросить епископа, чтобы приход отдали ему? Фэйрфакс представил, как они втроем будут жить в этом доме. Мало-помалу он своей добротой завоюет ее доверие. Быть может, долгими зимними вечерами они вместе смогут побороть ее недуг. А он, ежедневно, ежечасно смиряя плоть и противостоя искусу, сможет стать ближе к Богу. Разве такая жизнь настолько уж плоха?
