«Чтоб ты сдох», – мысленно ответил ему Виту, но вслух ничего не сказал, только потому что за такое могли и язык оторвать, особенно перед боем, а он смерти настоящей Кастеру не желал – просто бесился, а вот, уходя, плечом задевал его всерьез, а тот делал вид, что ничего не случилось.
«И что со мной не так?» – спрашивал Виту сам себя, понимая, что внутри, как у школьника, какая-то каша из недоверия, раздражения и какой-то увлеченности, словно все это игра, а не Пекло.
– Поговорим, – бормотал он едва слышно и мысленно добавлял: – «Только не сдохни».
Танкобур оказался именно таким, как Виту и представлял – в меру большой, а единственный люк сверху не позволит напасть толпой, и неожиданно тоже не выйдет. Виту даже представить не мог, как можно на эту металлическую коробку забраться и не греметь по ней ногами.
– Давайте не будем люк закрывать, – предложила Карин, включая приборную панель, как единственный источник света. – Тут очень жарко.
– Потерпишь, – ответил ей Виту и дернул люк до упора. Слабаком он себя никогда не считал, но люк поддался с усилием.
«Зашибись, – сразу подумал он. – Если что ни один из них его не откроет. Раненый снаружи тоже. Придется самому держаться».
Хотя он преувеличивал, так сам себя пугал, чтобы быть в норме. Он был почти в порядке. Слабость и дурнота отступили, только лицо болело и чесалось, выводя его из себя, а еще и Мартину с Карин пришлось объяснять, зачем закрывать люк и как он будет их защищать, если придется. В сущности, ему было плевать и на очкарика, и на бабу, просто он знал, что ждет его у Волков, а значит надо или валить, или драться с ними до последнего.
– Иди, короче, чем ты там Мартина хотела озадачить? – в итоге устало отмахнулся Виту, присев на одну из ступеней, прикрепленной к стене лестницы. – А я тут покараулю.
Он хотел, чтобы его оставили в покое. Хотел подумать, понять, кем у Демонов лучше быть, потому что в равенство, о котором тут говорят, он не верил. Думать при этом не получалось. Зуд возле шва, смешиваясь с болью, заставлял помнить о ране и собственном лице.
– Ты очень красивый. Самый красивый, – говорил в воспоминаниях голос из прошлого.
Ему даже мерещилось, что мужская рука осторожно проводит по его скуле.
«Ненавижу», – мысленно говорил Виту, дергая плечом, отгоняя наваждение.
Он был готов почесать зашитую щеку плечом, но вспоминал, что это верный способ втереть грязь с майки прямо в рану.
«Ненавижу!» – повторял он мысленно и все же шагал к приборной панели, усмотрев там металлическую вставку, которая, если повезет, могла заменить зеркало.
