— Ты чего так тяжело дышишь? — спросил друга Уткин.
— Умаялся, до сих пор не отойду, — признался Кайда.
Когда он обо всём рассказал, Уткин заметил:
— Правильно сделал, что бросился им под ноги и сбил. Иначе подстрелили бы. А теперь давай перекусим, пока есть время. Уже светает, денёчек будет у нас горячий. Пообедать, верно, не придётся.
Рассвело. Тишина длилась недолго. Её нарушили гитлеровские пушки и миномёты. По всей Станичке на берегу рвались снаряды и мины. По стрельбе можно было определить, что гитлеровцы точно не знают, где десантники заняли оборону. Но вот стрельба прекратилась, и с разных сторон появились группы гитлеровских солдат. Они перебегали от дома к дому, прочёсывали каждый квартал.
Кайда повернулся к Уткину и сказал:
— Прощупывают, где мы заховались и крепко ли.
Он улёгся поудобнее и изготовился к стрельбе.
Застрекотали автоматы — наши и немецкие. Послышались взрывы гранат.
Десантники подпускали фашистских солдат на близкое расстояние и почти в упор стреляли в них, забрасывали гранатами.
Пришла пора пустить в ход автомат и Кайде с товарищами. На их позицию шло десятка два гитлеровцев. После первого залпа фашисты отступили и спрятались за домами.
На земле остались лежать восемь гитлеровцев. Кайда отметил:
— Этим капут.
Враг обнаружил, где заняли оборону куниковцы. Фашистские корректировщики сработали быстро. После обстрела на куниковцев ринулись солдаты. Дело доходило до рукопашных схваток. Гитлеровцы отступали, потом снова обрушивали на десантников снаряды и мины.
Куниковцы раскусили тактику врага. Сразу после отбитой атаки они меняли огневые позиции. Снаряды и мины падали туда, где их уже не было.
Тогда гитлеровцы стали разрушать дом за домом. Атака следовала за атакой. Прилетели «юнкерсы» и сбросили бомбы на рыбозавод, на несколько зданий.
Матросы уже перестали считать, сколько раз им приходилось переползать из развалины в развалину и отбивать атаки. Лица у всех почернели и осунулись. Одежда была в грязи, на коленях и локтях ободралась.
Стемнело. Матросы вздохнули облегчённо.
— Выстояли! — с торжеством заявил Кайда.
— Вот только патронов и гранат осталось маловато, — заметил Уткин. — Что-то тихо стало, братки. Самое время вздремнуть. Ведь сутки не спали и наползались вволю. Давайте разыщем командира взвода и попросим разрешения войти в уцелевший дом — там бы мы обсушились и поспали.
— Чует моё сердце, — сказал Кайда, — что отдыхать не придётся… Ведь десант есть десант.
