Сколько – я точно не знал. Но судя по тому, что ниис дал две недели сроку, это и была конечная точка, когда старый ювелир должен был отдать кому-то заказ. Не исключено, что тому самому мужику в карете, который о чем-то намедни долго разговаривал с господином Дартье.
В общем, какое-то время у меня еще было, но с каждым днем его становилось все меньше. Поэтому надо было или отказываться от заказа, или же на что-то решаться.
По большому счету вариантов было всего два – самому пытаться воздействовать на купол или оглушить старого мастера, приволочь его в мастерскую и приложить руку к кубу в надежде, что защита идентифицирует хозяина по ауре или отпечаткам пальцев.
– Рука должна быть целой, – озабоченно сообщил Макс, когда я поделился с ним своими сомнениями. – А сам мастер – живым, иначе тебя там же и похоронят. Может, пробраться на кухню и подсыпать ему в суп снотворное?
– Легко. Я даже травку подходящую знаю. Проблема в том, как притащить хозяина в мастерскую. Он же сам мне дверь не откроет? А в окно мы его и вдевятером не затащим.
Это правда. Старый мастер Дартье был весьма дородным мужчиной весом этак под сто тридцать – сто сорок кило. Еще у него была длинная, почти как в сказке про Карабаса-Барабаса, борода. Скверный нрав. И кроткая пожилая жена, которая всегда первой пробовала подаваемые в доме блюда и, соответственно, первой же уснет, если я решу подсыпать старикану снотворное.
– А в мастерской он как специально не ест и не пьет, – со вздохом сожаления поведал я Максу свои недавние открытия. – Слугам туда заходить запрещено. Жена у него вообще наподобие декорации работает. Как только Дартье уходит в мастерскую, дверь туда мгновенно блокируется, защита на окнах становится активной. И до тех пор, пока старик не захочет, туда без его ведома никто не войдет и не выйдет.
– Тогда остается разбой. Пробираешься в мастерскую ночью. Несешь с собой какой-нибудь ядовитый отвар. Дожидаешься утра. Прямо на входе оглушаешь старика дубиной. И пока он приходит в себя, насильно поишь его своей бурдой до тех пор, пока он не сомлеет.
Я в сомнении поскреб подбородок.
В принципе план, хоть и далек от изящного, вполне осуществимый. За одним только большим «но»: когда Дартье работал с короной и снимал малый купол, то одновременно с этим активировался большой. Тот, о существовании которого я поначалу лишь догадывался, а увидел его гораздо позже. То есть во время работы мастер сам себя запирал в клетку. И открывал ее только после того, как возвращал на место малый купол.
