Сашка поначалу расстроился — не то чтобы он не мог обойтись без моей помощи, тут речь шла больше о моральной поддержке. Все–таки мы друзья, и именно мне первому он хотел рассказать концепцию нового ролика с набросками от Вики, его знакомой художницы. Мы уже с ним договорились, он наверняка купил пива, а тут вдруг этот внезапный прием… Но вместе с тем, я уверен, он понимал, что обстоятельства порой сильнее наших желаний. Значит, просто перенесем встречу, и никто друг на друга не в обиде.
«Нарядиться», как велел Артемий Викторович, оказалось непросто — у меня не было соответствующей одежды. В комплекте «когда–то было куплено на выпускной» я точно не прошел бы дресс–код столь серьезного мероприятия, да и в целом хотелось произвести хорошее впечатление. Поэтому по дороге к ТЮЗу мне пришлось заскочить в один из городских свадебных салонов, где можно было взять смокинг напрокат. Джинсы со свитером я затолкал в рюкзак, который закинул на спину — потом просто сдам его в гардероб вместе с верхней одеждой. Окинув напоследок взглядом свое изображение в зеркале и заслужив одобрительные взгляды продавщиц, я вышел и снова направился к автобусной остановке. Солнце уже садилось, мороз усиливался, но я был настолько взволнован предстоящим приемом, где меня наверняка познакомят с другими масками, что холода просто не чувствовал. По крайней мере, первое время…
Потом–то, конечно, я все–таки замерз. Погода была совсем не летняя, а автобус, как назло, задерживался. В итоге мне пришлось чуть ли не «Камаринскую» танцевать, чтобы согреться в продуваемом всеми ветрами павильоне. С другой стороны, где наша не пропадала? Пять минут холода, затем еще десять в дороге — и вот я уже на вечеринке тайной мировой элиты. Правда, всего лишь городского масштаба, однако даже так открывшаяся мне сегодня истина впечатляла. Поэтому в ТЮЗ я приехал, хоть и изрядно продрогший, но в то же время не растерявший энтузиазма.
На входе стоял один из смутно знакомых актеров, имени которого я не помнил, зато заметил на его лице маленький кусочек маски. Тут же не удержался, проговорил слова активации, и кусок папье–маше мигнул, расползаясь образом усатого Фрителлино. Ага, значит, его особенностями наверняка должны быть ловкость и гибкость — вплоть до экстремальной акробатики. По крайней мере, такой вывод я сделал исходя из прослушанных в театралке лекций по комедии дель Арте, к которой относилась эта маска. Коллега кивнул мне, повторил нужную фразу, проверяя, что я один из своих, и жестом пригласил пройти в холл, где уже толпилась разношерстная публика.
