Данилов сел в углу антисцены на корточки, обхватил коленки руками и что–то неразборчиво бормотал себе под нос. Усольцева лежала на полу и рыдала. Абрам вновь заглянул в портал и увидел, что хутхэны уже почти добрались до него. Еще немного, и они перейдут на эту сторону. И это снова помогло ему взять себя в руки. Не время раскисать!
— Надо остановить постановку! — в глазах режиссера сверкнула решительность, и он помчался к сцене, круша по дороге реквизит.
«Плевать! — думал Абрам на бегу. — Выстрелить в потолок, и вся недолга! Потом разберемся, а сейчас… Сейчас просто нет иных вариантов, кроме самых крайних!»
Он выскочил с правой стороны, пробежал по скрипящим доскам на глазах изумленных актеров и зрителей, разрядил в потолок все оставшиеся в его маузере заряды и упал. Кто–то закричал, люди в зале повскакивали со своих мест, пронзительно заверещал милицейский свисток.
— Остановите… спектакль… — над Гершензоном склонились люди, но он почти не различал их лица, будто бы скрытые туманом. — Хутхэны… Они скоро будут здесь…
Он хотел еще что–то добавить, но его хорошенько огрели прикладом по затылку. Сработала крепость, блокируя повреждения, и Абрам даже смог подняться на ноги. Возглас удивления, матерная брань… Его снова ударили прикладом, и на сей раз этого хватило. Он упал, продолжая бессвязно говорить. Еще удар по затылку, еще и еще…
Грохот тяжелых ботинок по сцене, снова милицейский свисток, выкрики… Кто–то, кажется, приподнял его, перетащил и усадил на ступеньки. Дал выпить воды, которая внезапно обожгла рот и пищевод — оказалась водкой.
Потом его подняли на ноги, прижали с двух сторон и куда–то поволокли. Какой–то кабинет, похоже, к Северодвинскому… Точно. Директор театра в строгом костюме–тройке расхаживал по кабинету. Аккуратно подстриженная бородка, пенсне, цепочка карманных часов — он все еще был человеком старого режима, хоть и всей душой, как говорил, принял октябрьскую революцию.
— Абраша, как же так! — шептал старик. — Семь трупов! Целых семь трупов! Я же правильно понимаю, что все, кто не вернулся… кого ты не вернул, Абрам, все они мертвы?! Кто на вас там напал?
— Гигантский хутхэн, — с трудом разлепив губы, ответил режиссер. — Очень мощный. Большой «дикобраз», стреляющий иглами. Они пробивали щиты, игнорировали крепость… Я впервые вижу такую мощь. Вы закрыли портал?
— Проход закрыт! Хвала всем богам и героям, что тут ты успел! — забормотал Северодвинский, схватив Гершензона за руку. — Но что теперь будет… Ты же выбежал на сцену в окровавленной одежде! Стрелял! В зале ведь была милиция! Они пришли туда, Абрам, пришли и увидели труп Мухина!
