— И когда же я его, извините, вообразил? Весь этот мир!.. В младенчестве?
— Да не было у вас никакого младенчества! Детства, отрочества, юности — ничего не было. Биография ваша вами же и придумана.
— Придумана мною, а я об этом ничего не знаю?
— А вы ничего этого и не можете знать… Всё произошло на уровне подсознания.
С каждым словом мой друг Петя становится всё угрюмее. Не шутка, чай, — страшную тайну выдаёт. Глядя на него, помаленьку хмурится и незнакомец. Хватает свою стопку, чокается с нашими, даже не дождавшись, когда мы тоже их поднимем, и приканчивает остаток водки единым глотком.
— Хорош беспредельничать, пацаны!.. — Стопка со стуком ставится на стол, голос становится хрипловат. — Ваше счастье, что сейчас не девяностые. Тогда за свои слова принято было отвечать.
Угроза, сами понимаете, насмешливая, и всё равно звучит несколько зловеще. Всполошившись, присматриваюсь к собеседнику попристальнее. Чёрт его знает, вдруг он и впрямь в ту пору руководил какой-нибудь преступной группировкой!
— Да и девяностых никаких не было… — утомлённо отзывается Пётр.
На этот раз улыбка даётся нашему визави нелегко и не сразу. Но ничего, оттаивает помаленьку, возвращается в игру.
— Н-ну ладно… — соглашается он. — Предположим… Значит, насколько я вас понял, заговорщикам нужно, чтобы я представлял себе мир именно таким… э-э…
— Да-да. Именно таким, каким бы его хотелось видеть нашим главарям. Хотя бы в общих чертах…
— С Атлантическим океаном?
— Именно.
— На кой он им чёрт сдался?
— Понятия не имею. Могу лишь предполагать…
— А кто они, эти главари?
— Всё засекречено.
— Ловко… — хмыкает он, явно прикидывая, на чём бы нас ещё поймать. — Послушайте! — внезапно осеняет его. — А почему вы тогда всё это мне выкладываете? Вас ведь за такое по головке, как я понимаю, не погладят… Я имею в виду: ваши сообщники…
Петя роняет плечи, породистое, как у арабского жеребца, лицо становится смертельно усталым. Он дотягивается до моей ополовиненной стопки и медленно её выцеживает. Свою он успел выцедить раньше.
— А нам уже терять нечего, — осипнув, кается он. — Так уже проштрафились, что грехом меньше, грехом больше…
— Месть главарям? — с интересом спрашивает собеседник.
— Да не совсем… — признаётся мой друг и вдруг вскидывает глаза. — Скажите… — В голосе его надежда, почти мольба. — Мы вам понравились?
Незнакомец озадачен.
— Н-ну… — растерянно тянет он. — В общем… д-да…
И Петя вокресает.
— Ну и всё! — торжествующе объявляет он и толкает меня локтем. — Ничего они теперь с нами не сделают…
