В долине смертной тени [Эпидемия] | страница 100

— Все не все, но большинство, — усмехнулся Герман Владимирович. — Если там у вас, коррупция — это аномалия, преступление, но у нас образ жизни.

— Но ведь это ужасно. Или я что-то не понимаю.

— И да и нет. Живут же люди всю жизнь с какой-нибудь хронической болезнью — и ничего. Вот и мы так. Мне кажется, еще долго протянем.

— А вот Алешка, если я правильно представляю, считает по-другому.

— Да, он хочет обрушить этот порядок. Я могу пожелать лишь ему успеха, но в результат не очень верю. Слишком много бенефициаров у этой системы. Даже он ею пользуется, находясь здесь. А как ты хочешь тогда ее уничтожить.

— Но это все эпидемия. Не будь ее, он бы ни за что сюда не приехал.

— Разумеется. Только либо принципам придерживаются в любых обстоятельствах, либо они уже не совсем принципы. Так уж все устроено. Я видел на своем веку слишком много людей и ситуаций. И ясно это понял. Даже не представляешь, сколько было загублено прекрасных начинаний по этой причине.

— А ты сам?

— И я еще как грешен! Много по этой причине дел завалил. Одно утешает, что тут я далеко не рекордсмен.

— Слабое утешение, отец.

— Слабое, — согласился Герман Владимирович. — Но другого нет. А без утешения совсем уж плохо. Каждый ищет себе оправдания. Я вот нашел такое. Возможно, оно меня и не оправдывает, но как-то становится легче. А у тебя разве нет чего-нибудь подобного?

— Есть, конечно. Я же тоже из плоти и крови, а не из железа. Но я стараюсь перенести оправдание на экран и там подвергнуть анализу и разоблачению.

— Я это заметил, сынок. Мне кажется, это правильный путь. Вот у меня такой возможности нет, мне все приходится носить с собой. Бывает тяжеловато. Иногда даже начинает болеть сердце.

— Папа, но зачем тебе это? Что было, то прошло, и уже ничего не изменишь.

— Тяжесть и раны остаются, они никуда не уходят. Люди, совершая плохие поступки, надеются, что они не будут их мучить в последствие. И часто обманываются.

— Но ты же не совершил ничего такого ужасного?

— А не обязательно совершать ужасное, достаточно совершить то, что не должен был делать, а сделал. Подчас последствия от незначительных поступков могут быть очень значительными. Хочешь, чтобы не было плохого, не делай плохого даже в мелочах. Я эту истину постиг чересчур поздно, когда основные плохие поступки уже совершил.

— Что же ты такое сделал?

Герман Владимирович махнул рукой.

— Давай не в этот раз, нельзя же в одном разговоре признаться во всех грехах. Надо растянуть удовольствие.