- Я никогда не поднимался на аэростате, - сказал я. - Но думаю, что быстро сумел бы усвоить самые необходимые правила. За научные наблюдения можете быть спокойны.
- Сила воли и мужество у вас тоже, несомненно, есть, - добавил он.
Я поднял пузатую рюмку так же, как Андре, согрел ее в руках, подержал около носа и медленно вдохнул запах.
- Теперь послушайте меня, мой дорогой Френкель, - оказал он.
- Слушаю.
- Я никого не уговариваю лететь со мной. Я не уговаривал доктора Экхольма, только предложил ему участвовать. Он согласился. Перелет не состоялся. Мы были вынуждены вернуться. После возвращения он разными способами выражал свое сомнение в том, что экспедиция вообще была осуществима.
- Знаю, - ответил я.
Андре продолжал:
- Я не уговаривал его участвовать в экспедиции и не уговаривал потом держать свое слово.
- Все это знают, - сказал я.
- То же можно сказать про Нильса Стриндберга. Я выбрал его из многих желающих. Вот уж кого не нужно было уговаривать. Он вызвался добровольно. Тем не менее он в отличие от Экхольма снова и снова заявляет, что твердо намерен участвовать и в следующем году. Я не собираюсь его уговаривать, если он за зиму или весну передумает.
На несколько минут воцарилась пауза, пока Андре доедал свой кусок торта, вытирал губы и заказывал новую порцию кофе и коньяку.
- Мое ходатайство абсолютно добровольное, - сказал я.
- Послушайте меня, дорогой Френкель. Я прочел ваше письмо, вы получили мой короткий ответ, сегодня мы встретились. Кроме того, я разными путями собирал сведения о вас.
Мы сидели рядом друг с другом, Андре говорил, обращаясь в воздух, при этом он то откидывал голову назад, то опускал подбородок на жесткий воротничок с галстуком, то изучал прочих посетителей погребка прищуренными глазами.
- Я готов включить вас в экспедицию третьим участником, взамен доктора Экхольма, - сказал он, не поворачиваясь ко мне.
Послюнив указательный палец правой руки, он начал водить им по краю рюмки, круг за кругом, пока не родился слабый, режущий ухо звук.
- Но, - добавил он.
- Какие у вас "но"?
- Сегодня вечером мы не будем окончательно договариваться. Я даю вам два дня на размышления.
- Мне не нужно двух дней.
- И все-таки я даю вам два дня на то, чтобы еще раз все обдумать, инженер Френкель. Или три дня. Вы должны отдавать себе ясный отчет в том, на что вы идете.
Его палец все быстрее скользил по краю рюмки. Губы раздвинулись в широкую улыбку.
- Вы должны ясно осознавать, что ваше решение есть ваше решение. А не мое.
