Немецкое командование использовало это событие, чтобы обвинить российскую делегацию на переговорах в Бресте в неискренности лозунга о самоопределении народов. Однако Германия также не была заинтересована в создании какого-либо белорусского государственного образования. В договоре Белоруссия вовсе не была упомянута, а ее территория, хотя и практически полностью оказалась занята немецкой армией, в отличие от Литвы и Украины, не только не была объединена в единое целое и наделена даже условной автономией, но подверглись разделу между этими квазисамостоятельными государствами. Убежденность немецких властей в полном отсутствии у белорусского населения национального самосознания заставляла их видеть в белорусском движении скорее польскую интригу, которая, однако, в силу отсутствия каких-либо признаков ее поддержки со стороны местного населения (чему доказательством, в частности, могла служить неспособность белорусских политиков найти финансы для своей деятельности и организовать хотя бы небольшие вооруженные отряды) не стоила даже борьбы с ней. Поэтому белорусов попросту игнорировали.
Белорусское движение в 1918 г. не было в состоянии оказать влияние на ситуацию в крае, чего не изменило даже провозглашение независимости Белорусской народной республики. Попытки привлечь на свою сторону русских и поляков из числа жителей края имели очень непродолжительный успех из-за того, что, шарахаясь из стороны в сторону, оно принимало решения, непопулярные у обеих групп, тем самым ослабляя себя еще больше. Советская Россия после вполне успешного установления своей власти в Минске в ноябре 1917 г. доброжелательно поначалу отнеслась к левым белорусским группировкам, но затем жестко пресекла их попытки выйти из-под контроля.
Польские политики – сторонники Ю. Пилсудского, формируя свои программы по вопросу о восточной границе, сначала ориентировались на возобновление исторического союза с Литвой, подразумевая под ней и белорусские территории, во всяком случае, западную их часть. Национальные демократы во главе с Р. Дмовским рассматривали главным образом экономические выгоды от присоединения Белоруссии и возможности ассимиляции католического населения. Оба эти проекта подразумевали фактический раздел белорусских земель и игнорировали возможность самостоятельного выступления белорусов как субъекта международных отношений, зато делали практически неизбежным столкновение будущей Польши с Советской Россией.
