Сколь смелым надо быть, чтобы соединить в себе ученого и поэта — день с ночью, и сколь мощным оказалось это алхимическое соединение! Бедичек с любовью и сочувствием пишет о скрюченном, твердом, как железо, каркасе, открыто восхищаясь способностью этого дерева бороться за выживание. Он с восторгом описывает упорство, с которым необузданные корни каркаса стремятся к воде, и как, угодив в «сети» города, корни эти «выискивают течи в водопроводных трубах и присасываются к ним, как коровы к поилке. Они словно чуют сточные трубы и разрушают их». Так и слышится усмешка Бедичека над неспособностью дерева соответствовать нашему представлению о чистоплотности…
«Даже умирая, особенно на приусадебном участке, каркас проявляет неудобное человеку упорство. Он отмирает частями в течение нескольких лет. Человек больше любит деревья, которые, если их дни сочтены, «умирают целиком», как говорится в детском стишке про собачку Ровера».
Бедичек явно питал слабость к этому грубоватому виду, пытался проникнуть в его сокровенные тайны: «Недавно я видел, как бульдозер выворотил из земли каркас более полуметра диаметром и, по крайней мере, пяти метров в высоту… — пишет он. — Я разглядел поверженного великана: его корни крепко держали огромный осколок известняковой плиты. Камень был около трети метра толщиной и почти метр в поперечнике. «При жизни» ствол находился прямо над этой глыбой, и корни вцепились в него с таким упорством, что, когда дерево вывернули, огромный осколок оторвался от скалы. Каркас, — пишет Бедичек, — любит известняк».
Бедичек называет дерево каркас «Иоанном Предтечей мира деревьев», который, как первопроходец, перемалывает каменистую землю для других деревьев. Не то же ли самое делают натуралисты и писатели Доуби, Уэбб и Джон Грейвз, помогая разбивать скалистые пласты невежества, пытаясь спасти остатки техасской природы, а также многие другие натуралисты и любители леса, которые, подобно каркасу, любят эту землю и держатся за нее, обхватив ее своими корнями?
Когда в конце книги Бедичек пишет о встрече с 86-летним стариком, рубящим кедр в глубине леса, он восхищается яростным нежеланием лесоруба прервать свою физическую связь с землей. «Семьдесят шесть лет он рубил кедр!.. — восклицает Бедичек. — Такова философия первопроходца-пионера: вставай и делай хоть что-нибудь, иди вперед до конца, никогда не отступая. Таково евангелие спасения работой».
Но человеческая воля, сила человеческого духа, способная превратить в героя каждого отдельного человека, в массе и будучи неверно направленной, может стать очень опасной.
