Ладно, с этой потерей как-нибудь смирюсь.
Не обеднею.
Я продолжал смотреть в сторону решетки. Через нее уже человек тридцать запустили, но все так же закрывают сразу, как только кто-нибудь пройдет. Там и факелы, и разнообразные лампы горят вовсю, людей толпа, нечего и мечтать проскочить под «мимикрией». «Растворение» тоже ничем не поможет. Я не смогу двигаться под ним быстро, да и непонятно, как никого не задеть в толпе, изображая из себя невидимую гигантскую улитку. Ведь даже увернуться не получится, направься кто-то в мою сторону.
Погрузившись в раздумья, я не обращал внимания на очередного горожанина, направляющегося от решетки. Как и все прочие гражданские, явно не из бедных: одежда это подчеркивает, украшения и непрактичная позолоченная кираса, надетая по такому случаю. Она едва налезла на необъятное пузо, давила так, что у толстяка глаза из орбит лезли.
И глаза эти подозрительно уставились в мою сторону. Игнорируя рутинные пояснения шагающего рядом с ним офицера, горожанин указал на меня и спросил:
– А это у вас кто такой? И чего здесь жмется? Зачем прячется?
Я даже ушам не поверил. Этот человек ни капли не похож на опытного разведчика или дозорного, способного замечать и банально замаскированных противников, и тщательно скрытых под хитрыми умениями. Ему такие навыки нужны так же сильно, как вороне якорь. Да и откуда ему знаки на них добывать?
Но, как бы там ни было, навык у него имеется. Причем эффективный и прилично развитый, потому что сейчас я стоял даже не под «мимикрией», а под «растворением». Заметить меня под таким пологом в углу, едва освещаемом переменчивым светом от далеких факелов и ламп, – нетривиальная задача, если в этом не замешаны серьезные параметры ПОРЯДКА.
Уставившись на толстяка в ответ, я чуть отстранился от стены, изображая намерение вытянуться по стойке смирно. Глядишь, выгадаю мгновение до поднятия тревоги. Вон офицер замолчал, но даже не смотрит в мою сторону, на спутника косится. Не понимает, о чем речь.
В глазах излишне наблюдательного горожанина что-то промелькнуло. Вот он-то наконец что-то понял. И, судя по отблескам страха, до него начало стремительно доходить, что не стоило ему надевать тесную отцовскую кирасу.
Надо было вообще сюда не заявляться.
Больше не мешкая, я выпрыгнул из угла, на лету замахиваясь Жнецом. К чести офицера, тот успел среагировать, подался чуть в сторону, разворачиваясь и хватаясь за рукоять меча. Но выхватить оружие я ему не позволил, острие волшебного кинжала чиркнуло по шее, легко разворотив и мягкие ткани, и кость.
