Однако, даже понимая, что позиция СССР — правильная, честная и конструктивная, на переговорах французы шли за англичанами. Это позже признал член французской военной миссии капитан (впоследствии генерал) Андре Бофр. Оценивая советские предложения, он заметил: «Трудно быть более конкретным и более ясным… Контраст между этой программой. и смутными абстракциями франко–английской платформы поразительный и показывает пропасть, которая отделяла две концепции. Советские аргументы были весомее. Наша позиция оставалась фальшивой.»[23]
Констатируя то, что, прибыв в Москву, англичане и французы не были готовы к заключению военного союза с СССР против Германии, отметим и польский вклад в срыв трехсторонних переговоров военных миссий. Тем более, что он вполне сопоставим с британским.
Поляки категорически не желали пропускать части Красной армии через свою территорию. 18 августа посол Польши во Франции Юлиуш Лукасевич сообщил в польский МИД о том, что Бонне подробно проинформировал его о ходе военных переговоров в Москве, застопорившихся на вопросе, смогут ли советские войска пройти через коридоры в Польше и Румынии. В конце телеграммы Лукасевич заметил: «Англичанам и французам с трудом удалось убедить советскую делегацию, что следует сохранить видимость продолжения переговоров, вследствие чего имеют место формальные заседания, бессодержательные и несущественные»[24]. Таким образом, польские дипломаты не только демонстрировали непреклонность позиции Варшавы, но ещё и злорадствовали.
В тот же день посол Великобритании в Варшаве Говард Кеннард в телеграмме в Форин офис сообщил о содержании беседы военного атташе Франции в Варшаве генерала Феликса Жозефа Мюсса с начальником Генерального штаба Войска Польского генералом бригады Вацлавом Стахевичем. Француз попытался убедить собеседника в необходимости заключения военного соглашения с СССР и предоставления Красной армии возможности прохода «через ограниченные коридоры на севере и юге Польши». В ответ польский военачальник выразил «серьёзные сомнения относительно искренности намерений» советского правительства, которое «скорее всего желает оккупировать территорию Польши»[25].
То, что такая угроза является надуманной, понимали все, кроме польских руководителей. Фальшивым был и аргумент министра иностранных дел Польши, полковника Юзефа Бека, утверждавшего, что согласие Варшавы на советское предложение немедленно приведёт к объявлению Германией войны Польше. Даже Галифакс в письме Кеннарду отметил противоречие в позиции Бека: «Если г-н Бек думает, что он может предотвратить или уменьшить вероятность такого нападения просто тем, что он воздержится принять помощь от Советского Союза, я думаю, что он заблуждается. А когда он говорит, что если война в самом деле начнётся, то положение, возможно, будет другим и польская позиция, возможно, изменится, я думаю, что он противоречит сам себе. Если Польша сможет позволить себе принять советскую помощь, если начнётся война, то неясно, почему она не может согласиться подумать о принятии такой помощи, когда война близка»
