Думаю, именно последнее замечание перевешивает чашу весов в мою сторону. Портной понимающе кивает, настаивает на том, чтобы взять только одну из моих золотых монет, и взмахом руки подзывает швею, поручая ей наколдовать что-нибудь для меня из этого куска ткани. Наколдовать буквально, объясняет он мне, когда я неподвижно стою посреди мастерской, пока швея снимает с меня мерки.
– Мы сошьем для тебя простое платье и потратим на это час – больше времени мы потратить не можем, – говорит он. – Но зато мы снабдим его заклинанием и кое-какими хитростями, чтобы наряд выглядел более праздничным. В последнее время мы часто прибегаем к этому трюку: ты не единственная, чье платье будет казаться наряднее, чем есть на самом деле.
– А нет ли здесь какой загвоздки? – спрашиваю я. – Не окажется ли, случаем, что я буду стоять посреди бального зала в лохмотьях, едва пробьет полночь, прокукарекает петух или если черная кошка перебежит мне дорогу?
Портной хохочет, и даже швея, которая сейчас измеряет мою талию, принимается потихоньку посмеиваться.
– Надо же, как крепко засели в головах людей эти суеверия, – сквозь смех говорит портной. – Не волнуйся, заклинание прочное, – продолжает он. – Никаких загвоздок, никакой опасности. Оно пройдет через несколько недель, а после у тебя останется платье яблочно-зеленого цвета, которое ты сможешь надеть на Праздник Последней Жатвы. Как тебе такое?
Я не была на Празднике Последней Жатвы уже много лет и сомневаюсь, что мачеха отпустит меня этой осенью. Но это не имеет значения. Я счастлива, что у меня будет платье, в котором я смогу пойти на бал, и изливаю портному свою искреннюю благодарность:
– Звучит замечательно.
– Возвращайся через час, – говорит он. – Думаю, к тому времени мы должны будем закончить.
Я, словно окрыленная, спешу из ателье портного, исполненная счастьем достижения своей цели, и делаю покупки, за которыми мачеха отправила меня в город. После у меня остается еще четверть часа, которые я провожу в порту вместе с Помпи.
Она пригласила меня поесть мороженое: мы пробуем совершенно новый сорт из водорослей, кислой дыни и перечной мяты, довольно своеобразный на вкус, но ничего против мы не имеем. Холодное лакомство приятно тает на языке в этот жаркий день; мы сидим на перилах пирса и, посасывая мороженое, смотрим на море и множество лодок, которые входят в гавань и вновь покидают ее.
Едва я заикаюсь Помпи о своей проблеме с обувью, она начинает настаивать, чтобы мы зашли в «Хвост аллигатора», вернее, в дом, что стоит напротив, где она живет со своим отцом.
