– Вау, новое платье!
Я до смерти пугаюсь, когда слышу этот голос, и резко оборачиваюсь. Вот он, этот якобы камердинер, стоит в дверном проеме и смотрит на меня сверху вниз, со смесью снисходительности и веселья во взгляде.
– Это не… новое платье.
Зачем я вообще это говорю? Он и сам это видит. Я снова гадаю, какого цвета его черные глаза – карие или синие. Сегодня, в свете солнечного дня, его бесконечные веснушки, покрывающие лицо и руки, кажутся более невинными. Даже шрамы почти не выделяются. Волосы тоже выглядят более светлыми и заплетены в короткую косичку. Он улыбается, благожелательно, если не сказать покровительственно.
– Денег не хватило?
– Тебе нечем заняться? – отвечаю вопросом на вопрос. – Вы, камердинеры, небось, можете бездельничать целыми днями? Хотела бы я такую работу.
– В смысле? Я заметил незваного злоумышленника и как раз собираюсь разобраться с этим. Прежде чем вызывать стражу, я решил еще немного понаблюдать, как ты тут шныряешь, а заодно выяснить, сколько в тебе кроется преступной энергии. Нелегко было вернуть на место пресс-папье с медвежатами, не так ли?
Я краснею. Конечно, краснею! Неужели он так долго тайком наблюдал за мной? Все это время? Как ему это удалось! Я должна была заметить!
– Я просто рассматривала его и все!
– Ты ведь понимаешь, что натворила? – спрашивает он. – Если это раскроется, тебя не пустят на бал.
– О боже, тогда моя жизнь потеряет всякий смысл, – бесстрастно произношу я и переворачиваю следующую страницу своего фолианта. – Черный пятнистый тавиан, – вслух читаю я. – Выглядит впечатляюще. Какая грудь! А что за холка…
– Он – людоед.
– Я думала, обезьяны травоядные…
– Только не эта.
Тот, что представился мне камердинером, отлипает от дверного проема и садится в кресло у окна, довольно близко ко мне. Так незнакомец может заглянуть через мое плечо в фолиант, но он не смотрит ни на черного пятнистого тавиана, ни на золотистых, в точках, чечевичных лягушек, которые в виде декораций прыгают по страницам, вместо этого изучает меня, что я и замечаю, когда поворачиваюсь к нему.
– Что такое? – грубо спрашиваю я.
– Ничего.
Я таращусь на него. Смотрю ему прямо в глаза и понимаю, что они совсем не имеют цвета. Они похожи на стеклянные бусины, в которых сгущается тьма. Никогда не видела ничего подобного!
– А ты не так уж и плоха, принцесса в лохмотьях, – замечает он, и хотя я не знаю, что именно он имеет в виду, по тону понимаю, что в этом заявлении чересчур много дерзости. И не только из-за этого пренебрежительного «принцесса в лохмотьях»!
