— И ворота Дома Симфрэй были сломаны, как мы договаривались, — отвечал волшебник.
— Ты спокойно смотрел, как моих воинов истребляют, словно скот на бойне! Ты смотрел, как зарубили мою дочь, и даже пальцем не пошевелил!
— Но ты же не ожидала, что Дом Ксорларрин примет участие в битве, которой не было.
Эти странные слова охладили пыл Матери Хаузз и послужили ей напоминанием о том, что войны между Домами дроу не обсуждались вслух. А если о них не говорили, то их как бы и не происходило. Но если кто–то упоминал о такой войне, если новости о нападении разлетались по городу, если о нем говорили открыто, Правящий Совет уже не мог игнорировать это событие, и агрессора почти всегда ждала кара.
Точнее, агрессора почти всегда сметали с лица земли.
— Да, разумеется, — пробормотала выбитая из колеи Мать Хаузз.
— Возьми себя в руки, созови своих помощниц, и вместе, не спеша, оцените положение, — посоветовал Хорроодиссомот. — Мать Симфрэй и все ее жрицы мертвы. Вы понесли большие потери, но Дом Тр’арах еще может оправиться, а ваш самый ненавистный противник уничтожен.
— Мои дети… — начала она.
— У тебя осталась Даб’най, которая делает большие успехи в Арах–Тинилит. Кроме того, тебя, возможно, утешит новость о том, что Дювон жив.
— Что тебе известно?
— Скоро он вернется к тебе, — пообещал Хорроодиссомот, взмахом руки прервал сеанс ясновидения, и вода в чаше Матери Хаузз вновь почернела.
Правительница Дома Тр’арах оперлась руками о край каменной чаши и тяжело вздохнула. Победа ей не досталась — это не подлежало сомнению. Более половины из пятидесяти ее простых воинов, три ее самые могущественные жрицы — включая Донджелину, единственную верховную жрицу в семье, за исключением самой Хаузз, — и два весьма посредственных мага, называвших Тр’арах своим домом, погибли или пропали без вести. Да, Дом Симфрэй тоже понес потери, но не настолько существенные, чтобы называть подобный исход победой семьи Тр’арах.
— Это правда, — произнесла Даб’най, стоявшая за спиной матери. — Меня действительно хвалят наставницы Арах–Тинилит. Однажды я стану верховной жрицей, Мать, и буду должным образом служить Дому Тр’арах.
Мать сумела изобразить вялый кивок, но не обернулась к своей дочери, младшему ребенку, которая действительно была еще ребенком — ей не исполнилось и сорока. Даб’най поступила в Академию в довольно раннем возрасте и провела там пять с лишним лет. Девушка была настолько поглощена своими занятиями, что семья почти не видела ее, и поэтому Мать Хаузз очень удивилась, когда младшая дочь вернулась домой в этот печальный день. Теперь, разумеется, это показалось ей счастливым совпадением.
