Огромное и самое нежное спасибо Наде, моей дочери и правнучке Александра Косарева. Надежда Григорова потратила много сил и времени, чтобы помочь мне воплотить в жизнь заветную мечту — сделать правдивую книжку о моем деде.
И, конечно, эта книга вряд ли увидела бы свет без поддержки и помощи моего мужа, Николая Васильевича Шведова. Он не только поддерживал, успокаивал меня в те минуты, когда казалось, что такой огромный материал невозможно осилить. Да и мне одной невозможно было пережить это без слез. Мы вместе прочли десятки документов в Архиве ФСБ РФ, он помогал и поддерживал меня во всех поисках долгое время, пока шла работа над книжкой.
Глава первая
Волынское, ноябрь
Волынское растворилось.
Москва к нему присмотрелась, прищурилась, включила в свои границы и съела. Там еще при Хрущеве — Брежневе возникли кварталы Очакова и Матвеевского, куда выселили людей из центра: стало тесно советским конторам. А теперь уж и подавно. Лишь названия жилых массивов отдаленно напоминают об истории гнездовья сталинской номенклатуры — «Кутузовская Ривьера» (прямо как в Ницце!), «Волынский», «Ближняя дача». И — прямо в лоб: «Дача Сталина».
— Так-так, и где у родителей квартира?
— В жилмассиве «Дача Сталина»!
— Круто! А кто такой Сталин?
А когда-то между заборами, из-за которых свисали ветки с яблоками, простирались дачные улочки. На столбах висели радиорупоры, фонари с колпаками, которые поскрипывали на ветру.
Посреди ночи уже под утро, когда замолкали цикады и дачники видели третий сон, мелькали фары. По улице рокотали две машины: впереди, как правило, легковая эмка, ГАЗ М-1, за нею, переваливаясь на ухабах, «черный воронок» — полуторка-фургон с надписью «Хлеб» или «Шампанское» на брезенте.
То в одном дворе, то в другом, то в ближнем, то в дальнем лаяли собаки, будто передавая друг другу дурную весть. Прятались, чуя недоброе, коты. Кое-где зажигались окна, а где-то и не зажигались, чтобы не накликать беду. Но между портьерами, между занавесками все равно мелькали бледные от бессонницы лица, огоньки свечей, угольки папирос: да за кем же они снова, Господи?.. А вон, видишь, возле той сосны остановились!.. Значит, не за нами!
Пока не за ними.
Сегодня не за ними.
Именно в это ноябрьское утро под снежную крупу — какая удача, что не за ними! А днем — отчего бы не пожаловать? Или вечером, когда семья ужинать сядет? Да пусть даже свадьба, именины, проводы в армию, и через раскрытые форточки звон — бокалов, тосты. Громко, чтоб все слышали: «За здоровье товарища Сталина!»
