— Андрюха, а у тебя есть отец?
— Есть где-то…
— Как это? Тоже развелись?
— Нет, они так и не развелись. Он человека убил… в драке… Дали пятнадцать лет. А он из лагеря в бега… Ну, поймали, срок добавили.
Леха от этих слов поежился: «Так вот оно в чем дело-то… наш святой, оказывается, с пятнышком… блаженный… Вот только не надо ничего говорить: яблоко от яблоньки, как говорится…» И в голову словно стукнуло: «Точно, гаденыш следил за мной, когда я прятал героин». Он попытался еще раз вспомнить, как было дело, и ему показалось, что он все-таки видел чью-то промелькнувшую тень и слышал какой-то шорох, очень похожий на осторожные шаги… Леха представил себе опустевший тайник, внутри все похолодело и что-то оборвалось. Неясные радужные планы, которыми он жил последнюю неделю, вдруг померкли, и жизнь как бы потеряла смысл. Он еще не придумал, как переправить неожиданно свалившееся на него будущее богатство, но зато четко видел свое дальнейшее будущее на гражданке. Он уже наметил кое-кого из своих дружков, через кого можно будет начать осторожно сбывать порошок. Он перебрал, то отсеивая, то возвращая обратно в схему, всех возможных будущих партнеров, он продумал все варианты пристраивания денег, он уже видел себя в белом «жигуленке»… и расстаться с мечтами было ну просто невыносимо, невозможно… Еще вина не была доказанной, так, на грани догадок и домыслов, а ненависть к Андрею уже захлестнула его настолько, что он подумал: «В первом же бою пристрелю сволочь…»
Нужно было что-то делать, что-то предпринимать. Для начала сходить и проверить тайник. Дождаться, когда все уснут, и сходить. «Нет, сегодня нельзя… Пока угомонятся, уже рассвет… Завтра. Точно, завтра. Или сходить?» — изводил себя Леха.
День прошел мучительно. Хотелось все бросить и наведаться к заветному месту. Он все время старался по возможности держать Андрея в поле зрения, но это не всегда удавалось, и тогда вспыхивало подозрение, что тот под благовидным для остальных предлогом улизнул за наркотой. Леха обрывал себя, понимая, что Андрей не такой дурак, чтобы делать это днем, и успокаивался, но через какое-то время начинал просто рвать и метать от мысли, что, вполне возможно, самым безопасным и не вызывающим подозрений было бы пойти именно днем, открыто, не таясь. И тогда приходилось давить в себе желание взять автомат и пуститься следом… И опять: «Нет, все-таки не днем… Днем он не пойдет, не такой он дурак… А вдруг он уже?..»
