Действительно, откуда-то с северо-северо-востока послышался шум, как от продвижения массивного предмета через ночные заросли.
У меня перехватило дыхание.
— Господи, Дживс!
— Сэр?
— Это он!
— Да, сэр.
Не нравилось мне все это, я был бы рад обойтись без обмена любезностями, но ничего не поделаешь. Я подумал и сказал:
— Ну, ладно, по-видимому, надо перекинуться с ним словечком-другим. А-а, здрасте.
То, что за этим последовало, признаюсь, доставило мне определенное удовольствие — я ведь и сам дважды за сегодняшнюю ночь подскочил чуть не до неба, когда ко мне неожиданно обратились из непроглядной темноты. Наблюдая за тем, как почтенный родич с нечленораздельным писком взвился в поднебесье, я ощутил себя в какой-то степени отомщенным. Как ни сложатся дела дальше, но тут, по крайней мере, я частично отыгрался.
Знакомя читателей со своим дядей по линии тети, я упомянул, что он имеет привычку в минуты волнения вскрикивать: «Что?» — и повторять это слово много раз. Так он поступил и теперь.
— Что??? Что??? Что??? Что??? Что??? — произнес он пять раз подряд, а затем прибавил еще одно, так что вышло круглым счетом полдюжины.
— Чудесный вечер, дядя Перси, — сказал я, надеясь с помощью любезности удержать разговор на дружеском уровне. — Мы тут с Дживсом разговаривали про звезды. Как вы высказались относительно звезд, Дживс?
— Я упомянул, что и самый малый, если присмотреться, «поет в своем движенье, точно ангел, и вторит юнооким херувимам», сэр.
— Вот-вот, совершенно верно. Полезно знать такие вещи, вы не находите, дядя Перси?
Между тем, пока мы с Дживсом толковали о высоких материях, дядя знай себе твердил задушенным голосом: «Что??? Что??? Что???» — все еще не совладав с тяжестью обстоятельств. Но вот он сделал шаг вперед и остановился, вперив в меня взгляд, словно упиваясь зрелищем, представшим перед ним в этом неверном освещении.
— Ты! — одышливо выговорил он наконец, будто проплыл стайерскую дистанцию. — Что, черт возьми, ты тут делаешь?
— Да так, прохаживаюсь.
— Пойди прохаживаться куда-нибудь в другое место, разрази меня гром!
Вустеры легко понимают намек и, как правило, сразу чувствуют, если их присутствие нежелательно. Я прочитал между строк, что дядя Перси предпочел бы меня здесь не видеть.
— Будет исполнено, дядя Перси, — по-прежнему любезно ответил я и уже собрался было исчезнуть, как вдруг прямо у меня за спиной раздался еще один голос, которыми почему-то изобиловали здешние места, и это заставило меня повторить рекорд по прыжкам с места, только что поставленный моим престарелым свойственником, а может, и перекрыть его.
