Босх бросил взгляд на Флору. Та как-то странно смотрела на него.
— Гарри, ты в норме? — спросила она.
Не ответив, он поднялся на ноги и подошел к стойке.
— Флора, мне нужны записи о рождении за январь и февраль пятьдесят первого года, — сказал он.
— Хорошо, — кивнула Флора. — Фамилия?
— Не знаю. Не уверен, под какой фамилией записан ребенок. Посмотри «Дуарте» и «Вэнс». Дай ручку, я запишу.
— Держи.
— Ребенок родился в больнице Святой Елены. Вообще, мне бы хотелось взглянуть на все записи о рождении в больнице Святой Елены за первые два…
— В округе нет такой больницы.
— Ну, это не совсем больница. Это приют для матерей-одиночек.
— Значит, у нас записей не будет.
— Как так? Должны же быть…
— Это секрет. Родился ребенок, отдали другим людям. Новое свидетельство о рождении. Никаких упоминаний о Святой Елене. Ясно?
Босх не вполне понимал, о чем речь, хотя ему и было известно, что тайна усыновления охраняется множеством законов.
— То есть свидетельство о рождении выдается после усыновления? — спросил он.
— Именно, — ответила Флора.
— И в нем указывают только имена новых родителей?
— Именно так.
— И новое имя младенца?
Флора кивнула.
— А что пишут в графе «Родильный дом»? Врут?
— Пишут «Домашние роды».
Босх разочарованно хлопнул ладонями по стойке:
— Значит, я никак не сумею отыскать ее ребенка?
— Прости, Гарри. Не злись.
— Я не злюсь, Флора. А даже если и злюсь, то не на тебя.
— Ты хороший детектив, Гарри Босх. Разберешься.
— Ага, Флора. Разберусь.
Все еще опираясь ладонями на стойку, Гарри наклонился и попробовал собраться с мыслями. Должен же быть какой-то способ найти этого ребенка! Пожалуй, стоит съездить в приют Святой Елены. Да, других вариантов нет. В голову ему пришла новая мысль, и он поднял глаза на Флору.
— Гарри, я тебя таким не видела, — покачала головой она.
— Знаю, Флора. Извини. Не люблю оказываться в тупике. Будь другом, принеси пленки с записями о рождении за январь и февраль пятьдесят первого года.
— Уверен? За два месяца много детей.
— Да, уверен.
— Тогда ладно.
Флора опять скрылась в архиве, а Босх ушел в кабинку и стал ждать. Взглянув на часы, он понял, что, скорее всего, просидит за пленками до конца рабочего дня. Архив закрывался в пять часов вечера. А потом ему предстоит тащиться домой в Голливуд через центр Даунтауна в самый час пик, а это часа два или около того. Босх решил: раз уж он рядом с округом Ориндж, самое время написать эсэмэску дочери: вдруг у нее найдется время поужинать с отцом где-нибудь подальше от студенческой столовой Чепменского университета.
