– Винсент говорит, что снять проклятие нельзя. До сих пор это никому не удавалось, – возразила я.
– Это не значит, что мы не справимся только потому, что до сих пор никто не сумел этого сделать.
– И как вы собираетесь действовать? – скептически спросила я.
На ее губах снова растянулась улыбка, будто лампочка в тысячу ватт.
– Ну, у нас есть ты, Элис. Раб.
– Но я почти ничего не умею, – возразила я. – И уж точно не умею разрывать проклятия.
– Это пока. – Она сжала мои пальцы. – Мы поможем выявить все твои способности. Каждый в Сент-Беррингтоне готов поддержать тебя и встать за тебя горой. Это я тебе обещаю.
– Каждый? – недоверчиво спросила я.
– Ну, некоторые… – признала она, пожав плечами. – Как только тебе станет лучше, я познакомлю тебя с черными игроками. Тебе понравятся наши Слоны – Кит и Перо. Они уже хотят с тобой познакомиться. Перышко, например, хоть и маленькая, не крупнее гоблина, но даже Бастион ее боится.
Изольда звонко рассмеялась, показав белоснежные зубы. Она рассказывала мне о других персонажах игры с такой привязанностью к ним, будто хотела заставить меня увидеть нечто человеческое, стоящее за проклятием. В ее глазах пылала убежденность, которую я не хотела ни видеть, ни слышать. Поскольку все эти люди по-прежнему были игровыми фигурами, сделавшими все возможное, чтобы уничтожить Честерфилд. А я принадлежала Честерфилду, принадлежала Винсенту.
Я должна вооружиться против этой доброты Изольды, прежде чем она сможет усыпить мою бдительность. Потому что как бы легко ни было довериться ей и как бы мне ни хотелось это сделать – я не могла ей верить. Все еще ноющий укус на шее напоминал мне об этом.
– Ты… – начала я, и в тот же миг меня прервал громкий стук. С каких это пор ученики Сент-Беррингтона так учтивы, что стучат в дверь, а не просто врываются в комнату?
Я удивленно моргнула, когда в помещении появился Бастион. Его волосы светились яркой бирюзой – явно недавно обновленный цвет.
– Привет, Иззи. Вот книга, которую ты хотела, – проворчал он. По его лицу было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке.
Он избегал смотреть в мою сторону, и вместо этого изучал штукатурку в углу комнаты. Но при этом выглядел славным.
Изольда прищурилась, отпустила мою руку и встала, уперев ему в грудь острый указательный палец. Хотя это не могло причинить ему боль, он съежился.
– Ты не хочешь еще что-нибудь сказать Элис? – обвиняюще спросила она.
Мускулы на шее Бастиона напряглись.
