— В школе у него только «пятерки».
— Вот и хорошо, Степан Иванович. Значит, тем более ему нужна городская школа. Там дают более глубокие знания. Кроме того, мы можем отдать мальчика в музыкальную или художественную школу… Я ведь хочу, чтобы мы расстались как добрые люди, чтобы у вас обиды на меня никакой не осталось.
— Что же…
Степан сделал беспомощный жест рукой, который при желании можно было истолковать как согласие.
— Вот и хорошо, вот и прекрасно! — воскликнула Вероника Борисовна. — Я ни капельки не сомневалась, что мы с вами договоримся по-хорошему. Только… Как бы мне это вам лучше сказать?.. Я видела сегодня Алешеньку… И он убежал от меня, даже говорить не захотел. Наверное, на него очень подействовало сиротство. Не знаю… каким-то диким он мне показался…
— Куда же он убежал? — спросил Степан, выглядывая в окно.
— Куда-то туда.
Вероника Борисовна махнула рукой в сторону пустыря.
— Я сейчас…
Степан тяжело поднялся, направился к выходу. Сердце его жгла тоска, ему казалось, что говорит и действует за него совсем другой человек.
— Только я очень прошу вас, — задержала его в дверях Вероника Борисовна, — давайте уж быть заодно. Это в интересах мальчика.
Степану нужно было побыть одному. Поэтому он не торопился искать Алешку. Он чувствовал себя бессильным перед этой женщиной, в которой угадывал некий внутренний напор. Такие люди всегда своего добьются. Ничего не поделаешь, горестно говорил он себе, такая уж судьба у него. И потом, ежели на то пошло, не о себе надо думать — о ребенке. Его, Степана, жизнь кончается, Алешке жить еще и жить. В городе перед ним все дороги откроются. Не зря ведь молодежь в город стремится.
Степан знал, где находится «убежище» Алешки. Мальчик сам рассказал ему о нем и даже водил показывать. Вдвоем с Петькой Серебровым они расчистили небольшую площадку в кустах терновника и соорудили из досок избушку, в которую стаскивали всякую всячину — черепки посуды, железки, разноцветные камешки. Было в ней, конечно, и оружие — луки со стрелами, мечи, ружья, автоматы. «С кем вы воевать собираетесь?» — спросил Степан мальчика. Тот ответил: «Это мы не нападать — защищаться…»
Степан не стал подбираться к избушке незаметно. Подойдя к терновнику, предупредил:
— Сынок, это я.
Он не ошибся: Алешка прятался в избушке, и вид у него был замкнутый, отчужденный.
— Давай поговорим, сынок.
Степан присел на чурбак, поставленный у входа в избушку. Алешка молчал, затаившись в своей норе.
