в которых подробно анализируется ход военных действий и дипломатических переговоров, Н. И. Басовская написала множество статей, посвященных актуальным на различных этапах проблемам: гасконской политике английских королей, национально-освободительной войне французского народа, отражению войны в сознании современников. В последние годы вопросы политической культуры и репрезентации власти, в том числе и в эпоху позднего Средневековья, активно разрабатываются российскими медиевистами. В частности, на французском материале внутриполитический контекст Столетней войны исследует С. К. Цатурова.
Одним из наиболее притягательных направлений для российских историков в начале XXI в. стало изучение средневекового историописания. Любопытно, что чаще всего исследователи обращаются именно к английской исторической традиции (Т. В. Гимон, В. В. Зверева, С. Г. Мереминский, З. Ю. Метлицкая, Л. П. Репина, А. Ю. Серегина). Особо хочется отметить заслуги ученых, взявшихся за тяжелый и кропотливый труд по переводу средневековых сочинений. Отрадно, что среди опубликованных за последние годы текстов оказались интереснейшие источники по Столетней войне: переведенные М. В. Аникеевым хроники Жана Фруассара, Жана Ле Беля и нескольких анонимных авторов.[4]
Отдельного внимания заслуживают исследования отечественных медиевистов в области изучения различных идентичностей и функционирования исторической памяти. Отмечу, что в очевидном политическом и научном контексте эта проблематика привлекает многих специалистов (С. И. Лучицкая, Л. П. Репина, Р. М. Шукуров и др.). Среди вышедших работ следует особо выделить труд С. И. Лучицкой «Образ другого: мусульмане в хрониках крестовых походов»,[5] написанный на материале средневековых исторических произведений, что, в определенном смысле, роднит его с предпринятым мною исследованием. Анализируя различные аспекты представлений крестоносцев о своих противниках, С. И. Лучицкая, естественно, уделила основное внимание именно религиозной «инаковости», определявшей восприятие мусульман. Впрочем, при более тщательном сопоставлении сочинений, посвященных крестовым походам, с трудами англичан, повествующих о войне против другого христианского народа в XIV–XV вв., можно проследить множество сходств в механизмах конструирования образов «своих» и «чужих».
Сюжеты, связанные с национальным самосознанием, относятся к наиболее традиционным проблемам медиевистики в целом и истории Столетней войны в частности. В историографии существует множество более или менее убедительных теорий, посвященных национализму, нациям и национальному самосознанию. Я намеренно не хочу вдаваться в подробные историографические экскурсы, поскольку независимо от всех теоретических построений и, более того, даже независимо от того, что следует понимать под нациями — некие реально существующие объекты или же лишь интеллектуальные конструкты, — совершенно очевидно, что представление о разделении на различные народы («gentes et nationes») было (во многом благодаря библейской и античной традиции) одним из фундаментальных элементов средневековой картины мира. Цель моего исследования — разобраться в том, что именно стоит за этими терминами, столь часто использовавшимися средневековыми авторами; понять их семантику и оценить соотношение лексики с (политической, социальной, культурной) «практикой» эпохи. Даже поверхностное знакомство с источниками наглядно свидетельствует о существовании в сознании средневековых авторов некоего сообщества «англичан». Не углубляясь в разрешение ложного вопроса о том, являются ли «Angli» XIV–XV вв. истинными предками англичан начала XXI в. и столь же истинными потомками англосаксов, я хотела бы понять, что за общность скрывается за этим определением, какой она представлялась ее членам, на основе каких параметров она выделялась и какими качествами и свойствами обладала. Именно это я подразумеваю под задачей изучения «национальной» идентичности англичан эпохи Столетней войны — периода далекого от идеологического национализма.
