— Извините, — обратился он к ней, — мне не досталось билета в салон для курящих, посмотрите, нет ли там свободного местечка.
— Да, сэр, подождите. — Она повернулась и ушла. Через минуту вернулась сияющая:
— Пожалуйста!
Вирджил пошел за ней.
— Вы знаете, я сама курю, когда разволнуюсь, поэтому так хорошо понимаю ваши страдания. — Она остановилась и повернулась к нему лицом.
Чип налетел на нее.
— Извините, пожалуйста, — пробормотал он.
Она вновь улыбнулась.
— Как раз этот салон обслуживаю я, так что, если хотите выпить, я вам сейчас принесу.
— Не хочу, — Чип тоже умел профессионально улыбаться, той самой улыбкой, которая давно уже именуется «улыбкой работника по связям с общественностью». А зубы у него были идеальные.
— Сюда, пожалуйста. — Она указала ему на свободное кресло. — У вас остались вещи в том салоне?
— Атташе-кейс.
— Сейчас принесу. — И она удалилась, попутно забрав у кого-то из пассажиров пустой стакан.
— Ваш?
— Очень любезно с вашей стороны. — Чип поставил кейс на пол и полез в нагрудный карман рубашки за сигаретами. Он почему-то долго не мог вытащить пачку и все это время демонстрировал стюардессе запястье правой руки с браслетом, на пластинке которого было выдавлено: «Вирджил Чип».
— Отдыхайте, господин Чип, — произнесла она, опять улыбнулась и ушла.
Чип улыбнулся ей вслед. Она была — впрочем, как и большинство стюардесс компании «Транс уорлд эйрлайнс» — очень и очень симпатичной. И даже в своей форменной белой рубашке без единого, разумеется, пятнышка и черной форменной юбке она выглядела так, будто только что привела себя в порядок и готова встретить поклонника. Единственный ее недостаток, подумал Чип, — это то, что следила она совершенно непрофессионально. Ей лет двадцать пять — двадцать шесть, прикинул Чип. Научат. Было бы желание, а оно у нее, видимо, есть.
…Джудит прислала письмо через два месяца. Из Сан-Франциско. В университет она решила поступать на следующий год, а пока устроилась секретаршей к Кевину Розендейлу, журналисту — «свободному художнику», который был старше ее на три года. И писала, что произошло это случайно, а что значил этот случай — сообщать не стала. Пригласила в гости. Чип, конечно же, ответил ей и, конечно же, пообещал приехать. Но они так и не встретились. Прошел год.
За этот год Кевин Розендейл сделал себе имя. Он писал лаконично и изящно ставил в своих статьях много риторических вопросов. О Вьетнаме, о тех, кто гибнет вдалеке от родины, и кто протестует на родине, о голодных детях и богатых стариках, стремящихся похудеть.
