Вдали в море глухо громыхнуло, и из воды поднялся высокий белый столб. Это глушили рыбу местные рыбаки. Законом такое запрещалось, но теперь в Бейруте каждый, у кого было оружие, был законом сам себе, и только газеты лишь время от времени вздыхали по поводу экологического разбоя, творящегося у ливанских берегов.
Пока они дошли до развалин, в море еще дважды громыхнуло и глухое эхо отразилось от невысоких лысых гор, сползающих к морю в полутора километрах от кромки пляжей. Эти взрывы давно никого здесь не беспокоили. Две чудом уцелевшие стены домика, к которому они подошли, еще держались под углом друг к другу. Бетонный пол внутри был освобожден от обломков рухнувшей крыши, а вместо нее кто-то натянул навес из вылинявшей, когда-то красной, грубой ткани. Под навесом лежали два закопченных бетонных обломка, служивших примитивным очагом.
Селим вошел в развалины, огляделся и направился прямо в угол. Здесь он присел на корточки и осторожно опустил на бетонный пол тряпки, в которых принес приемники. Потом кивком головы показал Мишелю, чтобы тот положил рядом с ними желтый ящик-аптечку. Когда Мишель сделал это, Селим откинул крышку ящика, и Мишель с удивлением увидел там не медикаменты, а аккуратно разложенные по ячейкам-отделениям инструменты: набор отверток — от миниатюрных до среднего размера, маленькие кусачки и плоскогубцы, пинцеты и зажимы, пилочки, напильнички, приборы для измерения напряжения и силы тока, пучки разноцветных проволочек, изоляционная лента, лампочки для карманного фонаря и две полутораваттные батарейки.
Селим внимательно осмотрел содержимое ящика.
— Положи-ка эти камни друг на друга, — велел он Мишелю, указав взглядом на обломки бетона, служившего очагом.
Мишель водрузил один обломок на другой, и получилось что-то вроде невысокого столика или верстака, на который Селим и положил тряпки с приемниками. Тут же хватило места и для желтого ящика. Присев на корточки перед импровизированным столиком, Селим принялся внимательно разглядывать приемники, сначала один, затем другой, осторожно поворачивая их перед своими глазами и даже, как показалось Мишелю, принюхиваясь. Наконец он поднял взгляд на Мишеля и протянул ему один из приемников.
— Возьми пока эту «игрушку», парень, отнеси ее подальше отсюда. Положи где-нибудь между камнями, отойди и никого к ней не подпускай. И чтоб ко мне ты тоже не подходил, понял?
Мишель послушно взял приемник, с недоумением глядя, как Селим в раздумье легко касается своими длинными тонкими пальцами то одного инструмента, то другого, мурлыкая про себя модную песенку.
