— В другой раз, парень, — вздохнул Селим, словно очнувшись. — В другой раз.
Он положил худую руку на плечо Мишеля:
— А ты иди, парень. И думай о том, что все это кончится и ты забудешь обо всем со своей девушкой, вы будете счастливы и богаты, и у вас будет много детей. Иди, парень, домой… Иди.
На следующее утро Мишель и Селим, как обычно, встретились в условленном месте. На этот раз это было маленькое кафе неподалеку от университета, где в обеденное время обычно собирались студенты, но по утрам оно пустовало. Заказав кофе, Селим попросил у хозяина разрешения позвонить, и тот выставил на мраморную стойку громоздкий телефонный аппарат. Селим опустил в широкую щель аппарата большую белую монету-одну лиру, аппарат включился, и Селим набрал номер Сами. Тот не сразу взял трубку, а когда взял, голос его был сонным и недовольным:
— Айва… Да…
— Мама не просила позвонить? — спросил Селим.
— Мама нам что-то не звонит, — ответил Сами и сладко зевнул. — До завтра… маасалями…[18]
— Маасалями, — ответил Селим и положил трубку.
Значит, и сегодня они свободны. Операция «Молния» все откладывалась и откладывалась, и Селима, как чувствовал Мишель, это уже начинало раздражать. Да и у Мишеля нервы были напряжены до предела.
— Значит, так, парень, — объявил он Мишелю, допив свою чашечку кофе. — Поскольку в нашем колледже и сегодня выходной день, отправляйся-ка ты домой… или сходи в университет, посиди в библиотеке. Спросят, почему в последние дни не показывался, скажи, что приболел. А завтра к десяти утра в «Луну», знаешь, где это?
Да, Мишель знал это маленькое кафе, оно было неподалеку от того, где они сейчас сидели.
— А ты… — хотел было спросить он о планах Селима, не решаясь напомнить ему о вчерашнем обещании разузнать, что с Саусан и ее братом. Но Селим понял его:
— А я поеду в восточный Бейрут… как обещал тебе вчера. Может быть, чего-нибудь и раскопаю… Но… — Он сделал паузу, и Мишель весь напрягся. — Раньше чем завтра мы с тобою не встретимся. Понял, парень? Завтра в «Луне»!
Он подмигнул Мишелю, встал и ободряюще потрепал его по плечу:
— О’кей?
— О’кей! — благодарно улыбнулся ему Мишель, не вставая из-за столика.
Он уже знал правила игры. Теперь Селим должен был выйти из кафе один, а Мишель не раньше чем через десять минут и пойти в противоположную сторону. Подождав положенное время, Мишель вышел из кафе и, как учил его Селим, остановился словно бы в раздумье, не торопясь осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, пошел налево-в сторону университетского компаунда. После вчерашнего визита в подвал, где стоят «мерседесы», Мишель вдруг всем своим существом понял, насколько опасным было дело, в которое его втянули, и что то, что Селим именовал конспирацией, требовало самого серьезного отношения.
