Томпсон кивнул, они пожали друг другу руки, и американец вернулся во двор разрушенной фермы, где собрались эвакуируемые.
— Сколько их, немцев? — обратился Андрей к капитану.
— Нам удалось собрать восемьдесят человек.
— Немцам сообщили по радио это число?
— Да, господин майор. Они ответили, что вернут нам триста девяносто наших.
Андрей пошел к дороге, где стояли пленные немцы. Хмурые, злые, они топали ногами, стараясь согреться. Андрей посмотрел на них: похожи на обыкновенных людей, каких он знал всю жизнь. Пекарь... почтенный отец семейства... учитель... Что привело их сюда?
Он повернулся на каблуках и быстро направился к первой траншее. Капитан следовал за ним.
Вдали не прекращалась артиллерийская стрельба. Было еще довольно темно, чтобы разглядеть, что происходит на другом конце поля. Прошло еще восемь минут. Андрей отдал дополнительные распоряжения по соблюдению предосторожностей.
В траншею спрыгнул Крис и стал рядом с Андреем.
— Что-нибудь прояснилось относительно обмена военнопленными?
— Они продолжают утверждать, что отдают нам пятерых за одного. Мы ожидаем какого-то подвоха. Один Бог знает, на что они способны.
Стрельба прекратилась.
Все начали всматриваться в серый туман. Андрей поднес к глазам бинокль. Там! От деревьев отделилась тень. Плохо видно. Нет, точно. Идет по полю. Андрей подождал еще минут пять. Теперь лучше видно. Один человек.
Сволочь проклятая, так бы и разбил твою паршивую голову, подумал Андрей. Человек остановился. В руках у него был белый флаг.
Андрей выскочил из траншеи и пошел по бывшему картофельному полю, сплошь изрытому воронками. Множество глаз с обеих сторон смотрели на него и на немца. Андрей остановился в нескольких шагах от него. Полковник. Довольно безликий, никак не назовешь белокурым арийцем — ему было, видимо, не по себе стояние у всех на виду.
Они довольно долго молча смотрели друг на друга.
— Вы ответственный? — спросил наконец немец.
— Да.
— Что у вас?
— Сорок семь человек из нейтральных стран, работники Американского посольства, и восемьдесят ваших людей. Документы проверены, — ответил Андрей, глядя ему прямо в глаза. Ответил на идише, хотя хорошо говорил по-немецки.
— Приведите их сюда, я провожу их через наши линии.
— Вы нам должны триста девяносто поляков. Я приведу сюда и эвакуируемых, и ваших людей, когда вы приведете моих соотечественников.
Андрей ясно дал понять, что не доверяет парламентеру. В глазах Андрея светилось желание задушить его, а взгляд немца говорил: ”Смотри, не попадись мне, когда мы войдем в Варшаву, еврейское отродье!”
