— Придержите, пожалуйста! — попросила она, и Петя нажал на кнопку блокировки.
— Спасибо, — улыбнулась женщина. — Мне шестой.
Лифт потащил их вверх, натужно скрипя и вздыхая.
— Недавно поселились? Не видела вас тут, — сказала женщина.
«Я как гриб на Красной Площади, — подумал Петя. — Заметный, мимо не пройдешь, со всех сторон видно». А вслух ответил:
— Да, на этой неделе заехал. Снимаю комнату.
Женщина нахмурилась, хотела что-то сказать, но тут лифт остановился. Двери открылись, Петя попрощался и вышел. Он уже шагнул к двери своего блока, как женщина проговорила:
— Вы тут осторожнее.
Петя обернулся.
— В каком смысле?
В желудке неприятно похолодело. Второй раз за день такие разговоры — это уже чересчур.
— Нездоровое здесь место. Вредное. Можно душу свою потерять. Лучше вам отсюда уехать поскорее. Пока не поздно.
Они смотрели друг на друга. На губе у женщины красовалась болячка от простуды, взгляд был какой-то мечущийся. Секунда — и двери захлопнулись, отрезав Петю от соседки.
Придя к себе, он увидел бабку, которая шла в комнату с кастрюлькой в руках, и поздоровался. Как написал поэт, «а в ответ — тишина». Старуха на него не взглянула и ничего не ответила. Петя внезапно разозлился. Что такое в конце концов?
Подойдя ближе к старухе, он тронул ее за плечо и проговорил:
— Пожилые люди любят жаловаться, что молодежь плохая. Что же вы пример не подаете? Я вот с вами здороваюсь, а вы не отвечаете.
Старуха испуганно глянула на него, потом поставила свою кастрюлю на шкафчик, что стоял возле двери в комнату, и вытащила из ушей беруши.
— Чего тебе?
— Я поздоровался, — растерянно сказал Петя. — Так вы не слышали, значит?
Старуха дернула углом рта, что, видимо, должно было означать улыбку:
— И тебе здоровья. А тут чем меньше слышишь, тем лучше. Ты тоже купи. И ночью суй в уши. Или как я — с вечера, как стемнеет. Так оно надежнее.
Она резво подхватила кастрюлю и юркнула в комнату, как мышь в нору.
Петя так и остался в коридоре перед захлопнувшейся дверью.
Спустя примерно час он вяло жевал разогретую в микроволновке пиццу, которую купил на ужин, запивая ее сладким чаем. Пока был в ванной — мылся быстро, помня об уважении к соседям, — слышал в коридоре громкие голоса. Кажется, Коля говорил о чем-то со старухой, других-то соседей в их блоке нет. Наверное, уши у обоих заткнуты, вот и орут.
Наговорились, замолчали.
Сейчас Петя сидел, поневоле прислушиваясь к тому, что происходило вокруг, и, хотя ничего особенного не слышал, тишина давила, казалась зловещей, опасной. В ней словно бы готовилось что-то, собиралось родиться и…
