Теперь или никогда! | страница 61
Потом все смешалось, глухая, черная тьма плотно надвинулась на него, и больше он уже ничего не помнил и не видел…
Юноша выстрелил в господина Гомберга и быстро взбежал по лестнице наверх…
Он не видел, как стрелявший в него юноша быстро взбежал по лестнице наверх и встал там, прижавшись к стене, в то время как раскрылись двери подъезда и ворвался шофер, ожидавший господина Гомберга на улице.
Шофер бросился к своему шефу, лежавшему в луже крови. Потом, окончательно растерявшись, выбежал на улицу, взывая о помощи.
И в этот самый момент из подъезда неторопливо вышел человек, немного прихрамывающий, спокойно завернул за угол.
На соседней улице уже гудели гудки машин, слышались взволнованные голоса немецких солдат…
А молодой человек спустя полчаса спокойно вошел в сапожную мастерскую, привычно уселся на свое место у окна, время от времени поглядывая на отлично сработанные им сапоги из блестящей, похожей на лак, кожи, которые он приготовил для того, кто больше уже никогда за ними не придет…
В тот же вечер Вася снова явился к Петру Петровичу:
— Есть какие-нибудь новости?
— Первую, основную новость ты, наверно, знаешь, — ответил Петр Петрович. — Убит начальник полиции.
— Как не знать.
Весь день в городе были облавы. Гитлеровцы хватали жителей прямо на улице, на базаре, врывались в дома, забирали ни в чем не повинных людей и везли в тюрьму.
Пройдут годы, и белый двухэтажный особняк, окруженный просторным двором, будет казаться мирным, веселого вида зданием, как оно и есть на самом деле. Здесь разместится общежитие рабочих текстильной фабрики. На окнах белые занавески, во дворе на веревках развешано свежевыстиранное белье. В углу двора зарозовеет шиповник, и жирные голуби будут важно разгуливать вдоль кустов сирени и акации.
Но тогда, в ту пору, редкий человек без страха проходил мимо этого на вид невинного особняка.
А на городской площади, где теперь возвышается Дворец пионеров, тогда были сооружены виселицы, и гитлеровские солдаты с автоматами в руках патрулировали день и ночь.
— Прибегала Катя, — продолжал Петр Петрович, — говорит, что шофер коменданта передал ей: час тому назад взорван гараж военного коменданта.
— Что еще она говорила?
— Завтра из Берлина приезжает какой-то важный чин.
— Скажите ей: пусть узнает фамилию.
— Хорошо.
Петр Петрович проводил его взглядом. Идет по улице молодой, слегка прихрамывающий человек. Горбится, втянув голову в плечи. Лицо равнодушное, брови насуплены.
