Егор вздохнул и молча отдал конверт. Клара Петровна села за свой стол, раскрыла конверт, прочитала про себя письмо. Потом взглянула на Егора.
— Совершенно согласна с неизвестным мне товарищем Петуховым: надо хорошо учиться в школе, закончить десятилетку, а потом уже подавать заявление в мореходное училище!
Класс все еще молчал. Егор опустил голову, чувствуя, как у него пылают не только щеки и уши, но даже затылок, даже шея.
— Вот она какая тайна, — сквозь смех сказал Вася.
— Что за тайна? — спросила Клара Петровна.
— Он говорил, что письмо это — тайна, никто не должен знать этой тайны, кроме него!
— Пушкарев, встань, — сказала Клара Петровна.
Егор встал, упорно глядя вниз, в пол.
— Зачем ты говорил неправду? Почему это — тайна?
Уголком глаза Егор покосился на Алешу. Алеша смотрел на него с нескрываемой жалостью.
— Надо всегда говорить правду, особенно товарищам. Понял?
— Понял, — прошептал Егор.
В тот день после уроков все ребята дружно спели Егору:
— «Капитан, капитан, улыбнитесь…»
Егор убежал, но Алеша, верный друг, догнал его, сказал миролюбиво:
— Ладно, чего там…
Все забывается на свете, в конце концов и этот случай забылся со временем, но почему-то с той самой поры Егору расхотелось быть моряком.
Зато его одолевали всё новые желания. Он хотел стать художником, как его старший брат, но потом раздумал, потому что, кроме избушки с трубой на крыше, ничего не умел рисовать. Еще ему хотелось быть полярником, он мечтал о том, как в долгие, долгие полярные ночи, где-то на Северном полюсе, он сидит в палатке, окруженный собаками, и передает по радио на Большую землю поздравления с Новым годом.
А потом он раз и навсегда решил: буду писателем.
Это было самое большое его желание. Хотелось писать обо всем, что ни увидит: о дожде или о солнечной погоде, о друзьях и знакомых, о соседях по дому, об учителях и товарищах. И еще о своей собаке Кузе.
Он исписывал множество листов бумаги, но что бы ни писал, читал только одному человеку — Алеше. Больше никому другому. Даже старшего брата своего, Володи, он стеснялся. Хотя, может быть, если бы Володя хорошенько попросил его, он бы согласился почитать ему что-нибудь. Но Володя жил в другом городе, редко приезжал домой, а когда бывал дома, почему-то никогда не просил Егора почитать ему свои сочинения.
И вот теперь Егор шел домой и думал о том, что если бы Петр Петрович попросил его почитать что-либо, он, пожалуй, согласился бы.
Такому, как Петр Петрович, читать можно. Такой человек поймет все как надо.
