— Что происходит? — потрясенно спросил Паша и оглянулся, отыскивая взглядом Таю. Но девушки не было. Она исчезла, оставив его одного.
Павел снова припал взглядом к окну, и только тут обратил внимание, что и двор выглядит теперь совсем иначе: довольно широкая подъездная дорога, никакого бурьяна, ржавые колымаги тоже пропали. По двору ходили, громко переговариваясь, мужчины.
Голоса их звучали отчетливо, но разобрать, о чем они говорят, Паша не мог. Звуки словно бы накатывали волнами, постепенно становясь все громче.
«Логово оживает!» — промелькнуло в голове у Паши, который, не отрываясь, продолжал следить за тем, что происходит.
Один из мужчин подошел к маленькой желтой машине, открыл заднюю дверь и…
Сердце Паши замерло, пропуская удар за ударом.
Мужчина вытаскивал с заднего сиденья девушку. Та сопротивлялась, не хотела вылезать, но он, смеясь, тянул ее за руку. Светлые волосы, тонкая фигурка, синяя кофточка. Тая! Это была она!
Когда девушка оказалась снаружи, мужчина грубо рванул ее на себя. Она принялась отбиваться, дала ему пощечину.
— Ах ты сучка! — выругался он и ударил Таю с такой силой, что она полетела на землю.
Паша выбежал из комнаты, выскочил во двор.
— А ну, убери от нее лапы, скотина! — заорал он.
Тая лежала на земле, прикрывая лицо руками.
Паша вихрем налетел на подонка, но что-то случилось, и его отбросило в сторону.
Мужчина подошел к Тае, схватил ее за руку. Она закричала.
Павел снова набросился на него, попытался ударить, но опять ничего не вышло.
— Оставь ее! Не смей трогать, гад!
Он бегал вокруг них и кричал, молотил руками воздух. Его раз за разом откидывало от Таи и ее мучителя, но Паша опять поднимался, хотя и понимал уже, что все бесполезно. Он мог наблюдать, но не мог вмешиваться.
События эти происходили в прошлом, которое ни Паша, ни кто-то иной был не в силах изменить. Это напоминало фильм, который видишь на экране, героям которого сопереживаешь, не имея возможности помочь.
К мужику с бычьим затылком присоединились еще двое. Они отпускали мерзкие шуточки, глядя на Таю, как на кусок мяса, примериваясь, обшаривая ее руками и взглядами.
Крича от ярости и ужаса, Паша бессильно наблюдал за тем, как ее, уже почти потерявшую сознание от побоев, тащат в дом.
— Позабавимся до ужина, — хохотнул один из «могильщиков».
Паша не пошел за ними. Он не мог выносить этого. Не мог идти туда и смотреть, как истязают и насилуют Таю, в которую он успел влюбиться. Не мог помешать тому, что произошло двадцать лет назад.
