— С возвращением, любимая! Посмотри, какой дом я построил для нас!
Леру захлестнуло такое счастье, что она засмеялась и побежала к Володе. Но дорожка будто бы удлинялась, а его фигура на пороге отдалялась с каждым ее шагом, становилась все меньше и меньше. Уже не смеясь, а задыхаясь от слез, Лера бежала вперед, звала мужа, а потом запнулась, упала и проснулась в собственной постели.
По лицу текли слезы. Володя был так близко, а теперь снова оставил ее, и она словно второй раз его потеряла.
— Прости меня! Пожалуйста, прости, — прошептала Лера в темноту.
Ей пришло в голову, что мертвым известны секреты живых, от них ничего не скроешь. Смерть срывает покровы, так что и про ее измену Володя теперь тоже знает.
— Я так виновата, — снова заговорила Лера. — Это была ошибка, страшная ошибка. Сама не знала, что делаю, мне просто было больно, плохо, хотелось растоптать себя, вот и… Вместо этого растоптала наш брак. Поверь, я к тому человеку ничего не чувствовала. Самой от себя противно. — Лере почудилось, что она говорит не в пустоту, что ее слышат. Володя слышит! — Никогда в жизни никого не любила, кроме тебя. И всегда буду любить.
Утром, еще не открывая глаз, Лера пошарила рукой по соседней подушке, словно надеясь, что всего случившегося не было, и Володя спокойно спит с нею рядом.
Мужа, конечно, не оказалось, но на подушке лежал лист бумаги.
Володиной рукой было написано: «Я не сержусь. Приходи».
Леру словно вымело из кровати. Запутавшись в одеяле, она полетела на пол, но тут же вскочила и прижалась спиной к стене.
— Я схожу с ума, — сказала она и зажмурилась в надежде, что ей показалось и, когда откроет глаза, листок исчезнет. Но он не исчез.
В гостиной голосом Рианны запел сотовый, и Лера бросилась на звонок, услышав призыв из нормального мира, в котором покойные мужья не пишут записок своим вдовам.
— Звоню узнать, все ли хорошо, — сказала Наташа.
— Мне Володя, когда мы только познакомились, постоянно писал записки, — быстро заговорила Лера. — Короткие такие, трогательные. Сердечки иногда рисовал и разные глупости. То на холодильник прилепит, то в сумку положит. Я тебе не рассказывала?
— Не помню, — неуверенно проговорила подруга. — Кажется, нет. А что?
— А то, что ночью я его во сне видела. Прощения просила, а утром нашла записку, что он прощает.
Наташа, похоже, переваривала услышанное.
— Думаешь, я спятила?
— Нет, конечно! — возмущение было слишком нарочитым.
— Кто мог это сделать, если в доме только я?
