Сидевший в кресле юноша с трудом сдерживался, чтобы не вмешаться в разговор. Но человек за столом оставался спокойным и равнодушным.
– Ну что же, это твой выбор, - бесстрастно проговорил он. - Значит, твоё решение окончательно?
– Да.
– Погромче, я не слышу.
– Да!
– Тогда готовься, сейчас приступим к стиранию.
– Как… готовиться?
– Разве не помнишь? Фонарик доставай.
Панк раскрыл висевшую на боку сумочку с бляшкой в виде восьмёрки и вынул изящный шестигранный фонарик, горевший ровным серебристым светом.
– Хорошо. Встань-ка вон туда, - Стиратель кивком головы указал на свободный от мебели простенок между окнами.
Панк, осторожно держа горящий фонарик, занял место у колонны. Чиновник нажал какую-то кнопку на столе, и ярко освещённый кабинет мгновенно погрузился во мрак. Только тонкий серебряный луч разрезал темноту, бросая отблески на ёлочные шары и позолоченные фигуры трёх граций, поддерживающих большие старинные часы.
Молодой человек так и замер в своём кресле, не в силах произнести ни слова. Он никогда ещё не видел, как происходит стирание. А человек за резным столом тяжело поднялся из удобного вращающегося кресла, открыл один из ящиков в тумбе, вынул из него белоснежный кусок материи и приблизился к панку.
– Я обязан последний раз спросить тебя, не передумал ли ты? - поинтересовался он.
– Нет, не передумал, - хмуро отвечал тот.
В свете фонарика юноша отчётливо видел, что он стоит, опустив голову, и не отрывает взгляда от пола.
– Ну что же, тогда прощай, друг дорогой.
Чиновник принялся водить тканью по лучу от фонарика, подобно тому, как дежурный ученик в классе водит мокрой тряпкой по исписанной мелом доске - и луч вдруг стал исчезать, будто был нарисован. А онемевший от такого зрелища наблюдатель вдруг заметил, что вместе с лучом начинает растворяться во мраке и панк. Вот пропали из вида его тяжёлые ботинки, вот скрылась сумочка, вот не стало зелёного гребня волос, потом лица… Дольше всего оставалась лишь держащая фонарик рука в ярко-алом кожаном рукаве. Но в конце концов и она исчезла. Фонарик потух и с тихим безжизненным стуком упал на пол.
– Ну вот и всё! - донёсся до юноши голос Стирателя. И в овальном кабинете снова зажёгся свет.
Юноша зажмурился - то ли от его яркой вспышки, то ли от того, что на его глаза навернулись слёзы
– Как это ужасно… - тихо проговорил он.
– Да брось ты, - отмахнулся Стиратель, снова занявший своё кресло. - Жизнь есть жизнь. Все мы не вечны - и люди, и ангелы… Правда, у людей хоть есть душа, и надежда на Спасение.
