В то время как громкие возгласы «Ура!» и «Браво!» приветствовали проправительственные войска на улицах верхнего среднего класса, прибытие «белых» войск часто приносило с собой массовые казни подозреваемых в принадлежности к Красной Армии. Они происходили повсюду, даже в школьных дворах. Как отметил 8 мая 1919 года в своем дневнике Клаус Манн, сын романиста Томаса Манна: «В нашем школьном дворе были застрелены два спартаковца. Один из них, семнадцатилетний юноша, даже отказался от повязки на глаза. Пошенридерер сказал, что это был фанатизм. Я нахожу это героическим. Школу захватили уже к полудню».
Многие из служивших в «белых» войсках подозревали сопротивление повсюду. Например, 3 мая «белые» войска осыпали пулями особняк, в котором располагалась резиденция папского нунция Пачелли, после того как его помощник Лоренцо Шиоппа включил свет в своей спальне поздним вечером. У Шиоппы не было иного выхода, кроме как покинуть комнату на карачках. «Белые» войска, ответственные за эту акцию, предположили, что их собираются обстрелять, когда они увидели включенный свет.
В большой степени насилие, нацеленное на истинных и воображаемых сторонников Советской республики, имело происхождение в агрессивной ментальности некоторых, но ни в коем случае не всех членов Freikorps («Добровольческих корпусов»). Что ухудшало ситуацию, так это хаотичная и сбивающая с толку обстановка, ожидавшая войска, которые часто были незнакомы с географией Мюнхена. Например, один из «белых» командиров получил карту Мюнхена лишь значительно позже своего прибытия в город. Кроме того, новости об убийстве заложников приводили к тому, что даже те члены «белых» сил, кто считал себя левыми и кто сражался неохотно, прибегали к насилию. По словам издателя Юлиуса Фридриха Леманна, который убежал из Мюнхена и вернулся в город в качестве командира милиции из юго-западного германского государства Вюртемберг, «мне удалось заставить двигаться вперёд моих людей из Вюртемберга, бывших искренними сторонниками красных, только когда я поведал им о недостойных деяниях по убийству заложников». По словам Леманна ещё за пять минут до начала сражение его люди отказывались стрелять.
Охота за предполагаемыми членами Красной Армии подпитывалась не только лишь паранойей, страхом и хаосом, но также и тем фактом, что твердолобые красногвардейцы продолжали свою борьбу, применяя тактику партизан, даже после занятия Мюнхена. Фридрих Луэрс, который жил на Штигльмайрплац, к северу от центрального вокзала Мюнхена, в районе с сильной поддержкой Советской республики, четыре дня спустя после первого прибытия «белых» войск всё ещё наблюдал, как «красные» активисты сражаются и ведут снайперский огонь по «белым» захватчикам. Действительно, время от времени посты проправительственных войск убивали в ночное время под прикрытием темноты. Эскалация насилия в первые дни мая в конечном счёте следовала логике асимметричной городской войны, в которой неравное распределение потерь среди атакующих и обороняющихся не обязательно отражает то, у какой стороны был более агрессивный склад ума.
