.
В тот же день в Мюнхене было подписано соглашение между Германией, Великобританией, Францией и Италией, которое гласило: «Германия, Соединенное королевство, Франция и Италия согласно уже принципиально достигнутому соглашению относительно уступки Судето–немецкой области договорились о следующих условиях и формах этой уступки, а также о необходимых для этого мероприятиях и объявляют себя в силу этого соглашения ответственными каждая в отдельности за обеспечение мероприятий, необходимых для его выполнения». Эвакуацию территории намечалось провести в течение 1–10 октября. Чехословацкому правительству предписывалось не производить «никаких разрушений имеющихся сооружений». Формы эвакуации должна была установить международная комиссия, состоящая из представителей указанных стран и Чехословакии.
В одном из приложений к соглашению говорилось о том, что английское и французское правительства по–прежнему поддерживают предложение о международных гарантиях новых границ чехословацкого государства против неспровоцированной агрессии, и как только будет урегулирован вопрос о польском и венгерском меньшинствах в Чехословакии, Германия и Италия со своей стороны предоставят Чехословакии гарантию. При этом заявлялось, что если в течение ближайших трех месяцев проблема польского и венгерского национальных меньшинств в Чехословакии не будет урегулирована между заинтересованными правительствами путем соглашения, то эта проблема станет предметом дальнейшего обсуждения следующего совещания глав правительств четырех держав, присутствующих в Мюнхене[114].
Гитлер получил в Мюнхене практически все, чего хотел, и его популярность в Германии возросла. Впрочем, воодушевленного принятия на родине добились и западные «спасители» мира. Чемберлен, размахивая роковым документом, перед ликующей толпой на аэродроме в Лондоне заявил, что спас мир «на ближайшее время». Он чувствовал себя героем еще и потому, что на следующий день после подписания Мюнхенского соглашения, 30 сентября, Чемберлен и Гитлер подписали англо–германскую декларацию. В ней говорилось о желании немецкого и английского народов «никогда более не воевать друг с другом», использовать метод консультаций для решения всех важных вопросов, касающихся обеих стран, и «таким образом содействовать укреплению мира в Европе»[115]. Забегая вперед, скажем, что 6 декабря 1938 г. Бонне и Иоахим Риббентроп подписали аналогичную Франко–германскую декларацию, в которой говорилось, что «мирные и добрососедские отношения между Францией и Германией представляют собой один из существеннейших элементов упрочения положения в Европе и поддержания всеобщего мира»
